Как соблазнить декана за 10 дней (СИ)

Я чувствую, что еще секунда — и я расплачусь. Волшебное ощущение праздника испаряется в один миг.

— Ты не прав, Аркаша, — слышу я гневный голос Горыныча. — Если у тебя была другая версия, то почему ты промолчал? И вообще — это военный вопрос, не женский. Это нам должно быть стыдно, а не Але.

А вот теперь я точно расплачусь — от неожиданной поддержки, от непривычной доброты в его обычно строгом взгляде и от подбадривающей улыбки на его губах.

Я не знала, что он может быть и таким. Я встречаюсь с ним взглядом и тону в его темных глазах.

8 день. Дмитрий Сергеевич

Интересно, кем она работает? Или еще учится? При этой мысли у меня волосы на голове встают дыбом.

Но, с другой стороны, — даже если и учится, что в этом такого? Главное, чтобы не в нашем универе!

Даже не знаю, что меня так зацепило в ней. Красивая, с хорошей фигурой. Но разве мало таких вокруг?

Даже не думал, что так бывает. Только увидел слёзы в ее зеленых глазах — и понял, что пропал. Понял, что вот она, моя — та, ради которой и в огонь, и в воду. И сразу кинулся защищать.

Хотя Аркадий и без меня бы сообразил, что переборщил. Сам сглупил, а на девчонке отыгрался. Уверен, он был извинился перед Алей и без моего вмешательства.

Аля, Алька, цветок мой аленький. Я мысленно произношу ее имя десяток раз и улыбаюсь.

А она — молодец! На игре не растерялась. Ответила на несколько вопросов из разряда «почти не берущихся» — по современной музыке и зарубежному кино. Именно из-за этих тем мы продули прошлую игру.

А на этой мы заняли второе место. Получили грамоты и подарочные сертификаты в «Буквоед». Аркаша счастлив. Не из-за призов, конечно. Он играет в «Чертоги разума» уже несколько лет и впервые добрался до подиума.

Из библиотеки мы всей командой идем в ресторан и до полуночи отмечаем нашу почти победу. Танцуем, травим анекдоты. Пьем в меру.

Я предлагаю всем переночевать у меня на даче. Аркаша отказывается первым — у него подруга ревнивая, он и пешком в Питер пойдет. У Кирилла и Нади — семьи и дети, им тоже ночью полагается быть дома. А у Валеры — даже в воскресенье работа с утра.

— Аленька, вы замужем? — не дипломатично спрашивает Куница.

Я напрягаюсь, ожидая ответа, и облегченно выдыхаю, когда она отрицательно качает головой.

— Значит, именно вам придется остаться в Пушкине, — заявляет Аркадий и почему-то (сволочь!) подмигивает мне. — В такси поместятся только четверо. А у нас, сами видите, дела семейные. А Димка вас завтра до Питера довезет.

Она краснеет от такой бесцеремонности, и я считаю нужным пояснить:

— Вы не волнуйтесь, Аля, у меня на даче несколько комнат.

Больше всего я боюсь, что она откажется. Можно же вызвать и второе такси.

Но она, хоть и не очень уверенно, но кивает.

Мы усаживаем в такси наших коллег по команде и машем вслед отъезжающей машине.

— Дача недалеко, — говорю я. — Можно прогуляться. Но если вы замерзли…

Она несмело улыбается:

— Нет-нет, давайте погуляем.

Мы бредем по пустым заснеженным улицам. Странно, но никогда еще я не чувствовал себя таким счастливым. Разве что когда был маленьким.

Дача у меня небольшая. Отец когда-то строил сам. Я сделал ее удобной (отопление, водопровод, ландшафтный дизайн в саду), но домик постарался оставить таким, каким он был в моем детстве.

Мы заходим внутрь, и я нервничаю как первоклассник. Понравится ли ей тут? Не напряжет ли скромное убранство?

Помогаю ей снять пальто.

Она оглядывается и выносит вердикт:

— Тут мило!

— Аля, хотите кофе? — предлагаю я. И тут же, следом: — А давайте на «ты»!

— Давайте! — откликается она.

Кофе у меня хороший. Летом привез из Венесуэлы. Кухня быстро наполняется волшебным ароматом.

— Аля, а где ты работаешь?

Рука ее, сжимающая чашку, чуть дрожит. Значит, всё-таки замерзла!

— В библиотеке.

— Ого! — радуюсь я. — А в какой?

— В национальной, у Парка Победы.

Мне кажется, я знаю ее уже много лет. Наверно, так и бывает, когда встречаешь по-настоящему своего человека.

— А я — преподаватель, — сообщаю я и снова ставлю турку на плиту. — По мнению студентов, довольно мерзкий тип. Это я сразу предупреждаю, чтобы потом не жаловалась.

Она смеется, и на щеках у нее появляются милые ямочки.

Мы выпиваем еще по одной чашке, и я отправляюсь в спальню готовить для гостьи постель. Втайне я надеюсь, что эту ночь мы всё-таки проведем вместе. И не только эту.

Я как раз борюсь с пододеяльником, когда Алька появляется на пороге.

— Помочь? — предлагает она.

Она останавливается совсем близко, и когда она берет одеяло за уголок, наши руки соприкасаются.

Сдерживаться и дольше я уже не могу. Сжимаю ее плечи, отыскиваю ее губы. А когда она робко отвечает на поцелуй, окончательно схожу с ума.

Мои руки пробираются под шелковистую ткань ее водолазки. Алька охает, когда я касаюсь соска на ее правой груди. Мне кажется, я слышу, как стучит ее сердце. Ну же, родная моя, расслабься!

Я хочу ее здесь и сейчас. Не сдерживаясь, не предохраняясь. Хочу, чтобы она стонала подо мной от наслаждения.

Одежда мешает, и я тяну вверх нижний край водолазки. Алька напрягается. и я вижу в ее глазах — нет, не вожделение, — страх.