Читаем Как создавалась Библия полностью

И поставил Езекия череды жрецов и левитов, по их распределению, каждого при деле своем, жреческом или левитском.[244]

У ааронидского жречества, создавшего Р, были противники: левиты, которые в качестве образца брали не Аарона, а Моисея. Какое было самое яркое, самое зримое в Иудее напоминание о власти Моисея? Медный змей, «Нехуштан». По преданию, зафиксированному в Е, он был изготовлен самим Моисеем.[245] В нем была сила избавлять от смерти людей, укушенных змеями. Какой царь уничтожил Нехуштан? Царь Езекия.[246]

Царь Езекия — в нем фортуна улыбнулась жрецам, потомкам Аарона. До него самым крупным их сторонником был царь Соломон. Соломон удалил из Иерусалима ши-ломского жреца Авиафара, а всю власть в Иерусалимском храме передал ааронидскому жрецу Садоку. Жреческие преференции Езекии были такими же, как у Соломона.

Чрезвычайно любопытный факт: вспомним, что Соломон построил, в дополнение к храмовому жертвеннику в Иерусалиме, ряд других жертвенников. Однако при всем своем интересе к централизации, Езекия оставил Соломоновы жертвенники нетронутыми. Что случилось с этими жертвенниками? Их осквернил Иосия.[247]

Иосия, любимец шиломских жрецов, уничтожил жертвенники Соломона. Езекия, любимец ааронидских жрецов, уничтожил Нехуштан.

Связи между двумя самыми любимыми царями и двумя великими жреческими документами, D и Р, удивительны. Два царя установили религиозную централизацию и два литературных произведения проповедовали эту централизацию. Законы и рассказы Р отражают интересы, события, политическую борьбу и дух эпохи Езекии ничуть не меньше, чем D отражает эпоху Иосии.

Свидетельство хроник

В Библию входят два произведения, содержащие историю народа в Земле обетованной. Первое из них — девтеро-номическая история, а второе — Первая и Вторая книги Хроник (Паралипоменон). Девтерономическая история была создана в жреческих кругах Шило. Хроники также были созданы в жреческих кругах, но жрецами-ааронидами. Подобно Р, они проводят грань между жрецами и левитами.[248] Подобно Р, они считают легитимными жрецами только потомков Аарона. Подобно Р, они уделяют большое внимание обязанностям жрецов, священным местам и предметам, жертвоприношениям и богослужению и т. д. Какой была взаимосвязь между Р и Хрониками, не вполне понятно, но можно не сомневаться, что оба источника неразрывно связаны с ааронидским жречеством.

И Хроники считают Езекию героем.

Подобно девтерономической истории, Хроники описывают религиозную реформу царя Езекии. Однако Хроники добавляют около восьмидесяти стихов, посвященных его великим делам, которые отсутствуют в версии Книги Царств.[249] Добавленный отрывок завершается безоговорочной хвалой:

Он делал доброе, и справедливое, и истинное пред лицом Яхве, Бога своего. И во всем, что он предпринимал — на служение Дому Божию и для соблюдения Торы и заповедей, помышляя о Боге своем, — он действовал от всего сердца своего и имел успех.[250]

Хроники не согласны с девтерономической историей относительно того, кого считать величайшим царем. Об Иосии они высказываются положительно, но особо выделяют двух других царей: Соломона и Езекию. Это цари, которые сделали особенно много для ааронидов.

Девтерономическая история уделяет целую главу грехам Соломона и возлагает на него ответственность за разделение царства.[251] Хроники исключают этот материал.

Девтерономическая история содержит рассказ, в котором великий пророк Исаия обличает Езекию. Исаия говорит Езекии, что за какие-то его проступки его сыны станут евнухами в Вавилоне.[252] Хроники исключают этот материал. В одном стихе есть аллюзия на него, но без малейшей критики: сказано лишь, что Бог испытывал Езекию.[253]

Одним словом, Хроники опускают материалы, в которых Соломон и Езекия смотрятся невыигрышно.[254]

Также Барух Хальперн привел данные в пользу того, что в древности существовало произведение, описывающее историю иудейских царей от Соломона до Езекии.[255] Дев-терономист местами пользовался этим текстом. Хроники прибегают к нему намного чаще. Для нас сейчас важно отметить, что этот трактат «от Соломона до Езекии» радовал глаз ааронидских жрецов и их сторонников. Более того, отметим, как Хроники описывают отклик народа на религиозные мероприятия Езекии:

И было веселие великое в Иерусалиме, потому что со дней Соломона, сына Давидова, царя Израилева, не бывало подобного сему в Иерусалиме.[256]

Перейти на страницу:

Все книги серии Религия: Библиотека мировых религий

Библия без цензуры. Ключ к самым загадочным текстам Ветхого Завета
Библия без цензуры. Ключ к самым загадочным текстам Ветхого Завета

ВРЕМЯ ОТ ВРЕМЕНИ РАЗДАЮТСЯ ПРИЗЫВЫ ПРИЗНАТЬ ВЕТХИЙ ЗАВЕТ ЭКСТРЕМИСТСКОЙ ЛИТЕРАТУРОЙ.ЖЕСТОКОСТЬ И ГРУБОСТЬ НЕКОТОРЫХ ПСАЛМОВ,БИБЛЕЙСКИЕ ПРИЗЫВЫ К ЭТНИЧЕСКИМ ЧИСТКАМ И КРОВАВОЙ МЕСТИ,ШОКИРУЮЩИЕ РАССКАЗЫ О ДЕЙСТВИЯХ БОГА — КАК ЭТО ПОНИМАТЬ?Многие читатели Священного Писания испытывают, мягко говоря, шок от некоторых библейских пассажей. Даже среди христиан Ветхий Завет нередко пользуется дурной репутацией.О чем умалчивается в адаптированных пересказах Библии?Почему у авторов Ветхого Завета был такой крутой нрав?Как понимать причудливые и «варварские» обычаи великих библейских героев?Долгожданный ответ на нелегкий вопрос: жестокость и грубость текстов Ветхого Завета, призывы к этническим чисткам и кровавой мести, шокирующие рассказы о действиях Бога — как это понимать? Увлекательное чтение, которое перевернет многие ваши представления.Научно–популярное издание

Алден Томпсон

Культурология / Религиоведение / Религия, религиозная литература / Прочая религиозная литература / Эзотерика / Образование и наука

Похожие книги

История алхимии. Путешествие философского камня из бронзового века в атомный
История алхимии. Путешествие философского камня из бронзового века в атомный

Обычно алхимия ассоциируется с изображениями колб, печей, лабораторий или корня мандрагоры. Но вселенная златодельческой иконографии гораздо шире: она богата символами и аллегориями, связанными с обычаями и религиями разных культур. Для того, чтобы увидеть в загадочных миниатюрах настоящий мир прошлого, мы совершим увлекательное путешествие по Древнему Китаю, таинственной Индии, отправимся в страну фараонов, к греческим мудрецам, арабским халифам и европейским еретикам, а также не обойдем вниманием современность. Из этой книги вы узнаете, как йога связана с великим деланием, зачем арабы ели мумии, почему алхимией интересовались Шекспир, Ньютон или Гёте и для чего в СССР добывали философский камень. Расшифровывая мистические изображения, символизирующие обретение алхимиками сверхспособностей, мы откроем для себя новое измерение мировой истории. Сергей Зотов — культурный антрополог, младший научный сотрудник библиотеки герцога Августа (Вольфенбюттель, Германия), аспирант Уорикского университета (Великобритания), лауреат премии «Просветитель» за бестселлер «Страдающее Средневековье. Парадоксы христианской иконографии». 

Сергей О. Зотов , Сергей Олегович Зотов

Религиоведение / Учебная и научная литература / Образование и наука
Книга 19. Претворение Идеи (старое издание)
Книга 19. Претворение Идеи (старое издание)

Людям кажется, что они знают, что такое духовное, не имея с этим никакого контакта. Им кажется, что духовное можно постичь музыкой, наукой или какими-то психологическими, народными, шаманскими приемами. Духовное же можно постичь только с помощью чуткого каббалистического метода вхождения в духовное. Никакой музыкой, никакими «сеансами» войти в духовное невозможно. Вы можете называть духовным то, что вы постигаете с помощью медитации, с помощью особой музыки, упражнений, – но это не то духовное, о котором говорю я. То духовное, которое я имею в виду, постигается только изучением Каббалы. Изучение – это комплекс работы человека над собой, в результате которого на него светит извне особый свет.

Михаэль Лайтман

Религиоведение / Религия, религиозная литература / Прочая научная литература / Религия / Эзотерика / Образование и наука
Впервые в Библии
Впервые в Библии

Библия — это книга, в которой всё — в первый раз. Кто-то плачет, кто-то смеется, кого-то ненавидят, кого-то любят, и все это — впервые. Так кто они, эти «первые»? Что они думали, чего хотели? Библия не отвечает на эти вопросы подробно, она немногословна. Но Меир Шалев, вдумчиво перечитывая истории этих «первых», вскрывает их сокровенные чувства, потаенные мысли, подспудные мотивы. Он ведет нас в мудрые глубины библейского текста, и мы благодарны ему за это волнующее, драматическое, полное неожиданностей и открытий путешествие.Библия — это книга, в которой всё — в первый раз. Кто-то плачет, кто-то смеется, кого-то ненавидят, кого-то любят, и все это — впервые. Так кто они, эти «первые»? Что они думали, чего хотели? Библия не отвечает на эти вопросы подробно, она немногословна. Но Меир Шалев, вдумчиво перечитывая истории этих «первых», вскрывает их сокровенные чувства, потаенные мысли, подспудные мотивы. Он ведет нас в мудрые глубины библейского текста, и мы благодарны ему за это волнующее, драматическое, полное неожиданностей и открытий путешествие.

Меир Шалев

Религиоведение / Образование и наука