Как спасти заложника, или 25 знаменитых освобождений

Если Абу Нидаль так никогда и не предал себя в руки правосудия, то его подчиненному Зайду аль-Сафарини судьба уготовила более горькую долю. Воздушный пират отсидел «от звонка до звонка» — 15 лет. Вышел на свободу в священную мусульманскую пятницу 28 сентября 2001 года. Каково же было изумление матерого зека, когда у ворот тюрьмы его обступили какие-то мужчины и предложили следовать вместе с ними.

Сафарини и глазом не моргнул, как был «упакован» в самолет и оказался сперва в воздухе, а потом и в… американской тюрьме. Спустя полмесяца после налетов камикадзе на Нью-Йорк и Вашингтон власти Пакистана не посмели отказать американцам в стремлении отомстить хоть кому-нибудь. «Добыв» Сафарини, директор ФБР Роберт Мюллер как бы частично снял с себя обвинения в том, что не уберег символы американской мощи от террористов.

По «итогам» 5 сентября 1986 года Сафарини было предъявлено обвинение в убийстве и попытке убийства американцев за пределами США, захвате заложников, воздушном пиратстве, создании преступной организации и незаконном применении оружия. За такие шалости в США предусмотрены лишь две меры наказания: пожизненное заключение — либо смертная казнь.

Очерк 18. СНОВА СУМАСШЕДШИЕ

Все началось в международном аэропорту имени Хуари Бумедьена близ алжирской столицы в 11 утра 24-го декабря 1994 года. За четверть часа до отправления в Париж на борт французского аэробуса А-300 поднялись четверо коротко стриженных безбородых юнцов в летной форме.

— Служба безопасности, — объявил один из них. — Предъявите документы!

Вооружена «служба безопасности» была очень серьезно: пистолет Макарова, ПП «Узи», два «калаша», дюжина ручных гранат и 20 тротиловых шашек. Для того и понадобилась летная форма, чтобы избежать арки металлоискателя. Друг друга гости называли не по именам, а по номерам: Первый, Второй, Третий и Четвертый. Разобравшись с паспортами, Первый, Второй и Третий прошагали в кабину пилотов, а Четвертый прикрыл их тыл, внимательно рассматривая пассажиров через прорезь прицела АК-47.

Командир экипажа Бернар Белемм передал авиадиспетчерам требование пиратов освободить из-под ареста руководителей запрещенного в Алжире Исламского фронта спасения. Кроме того, властям предлагалось прислать на борт двух журналистов — из Алжира и из Франции. Иными словами, поначалу ситуация казалась «нормальным» политическим взятием заложников.

Пока министр внутренних дел Алжира Абдурахман Мезиан-Шариф добирался до башни контроля за полетами, террористы разместили половину своей взрывчатки в пилотской кабине, а оставшуюся половину — в центре аэробуса. Стоило раздаться недовольным голосам, как молодчики в летной форме выволокли одного из пассажиров из кресла и приказали идти к выходу. Выбор не был случаен: этот молодой человек служил в полиции.

— У меня жена и сын, — взмолился он, — пощадите! В ответ грохнул выстрел, и полицейский рухнул перед дверью с пулевым отверстием в голове.

— Аллах акбар! — воскликнули убийцы.

Из этого события очень неверный вывод сделал торговый атташе посольства Вьетнама, который на свою беду оказался в числе пассажиров. Решив, что Вьетнам и Алжир объединяет старая антиимпериалистическая дружба, он обратился к пиратам с просьбой об освобождении, причем был весьма настойчив. Вьетнамского дипломата вывели вслед за алжирским полицейским и хладнокровно пристрелили, после чего оба тела шлепнулись на летное поле. Тут и экипажу, и пассажирам, и властям стало ясно, что дело обстоит очень серьезно. Глава алжирского МВД передал через капитана Белемма:

— Переговоры начнутся после того, как будут отпущены на свободу дети, женщины и старики.

О случившемся стало известно во Франции, руководство которой успело рассеяться по курортам в связи с рождественскими каникулами. Премьер-министр Эдуард Балладюр ринулся из Альп в Париж, а алжирская полиция тем временем интенсивно обменивались информацией с французской разведкой ДСТ. Алжирцам при помощи мощной телекамеры удалось через иллюминатор заснять руководителя террористов, а затем и идентифицировать его. Абдул Абдулла Яхья владел фруктовой лавчонкой и несколько раз представал перед судом за мелкие уголовные преступления.

В башню контроля за полетами привезли его мать.

— Сынок, прошу тебя, отпусти людей, — умоляла она в микрофон. — Они ни в чем не виноваты! Именем Господа заклинаю тебя!

Яхье было 25 лет. В этом возрасте поздно воспитывать вменяемого человека, что уж говорить об исламском фанатике. Он не придумал ничего лучшего, как открыть по башне огонь из «Калашникова».

— Мы увидимся с тобой в раю, матушка, — заверил террорист в передатчик, когда стихло эхо выстрелов. — Иншалла!