Как спасти заложника, или 25 знаменитых освобождений

В 3.45 мужчины с рюкзаками преодолели еще одну преграду — металлическую сетку вокруг общежития по Коннолиштрассе, дом 31. Здесь они достали из рюкзаков разобранные автоматы Калашникова, в считанные секунды собрали их. И направились в 1-й подъезд.

Прихлебывая кофе, дежурный майор бросил полицейскому:

— Кто у нас сейчас в районе Олимпийской деревни? И потянулся к кнопкам пульта, чтобы запросить патрульные машины.

Стук в дверь разбудил судью по классической борьбе Йосефа Гутфрейнда. Израильтянин был огромен как медведь и силен как бык. Он осторожно приоткрыл дверь и тут же навалился на нее с криками:

— Тревога, тревога!

Этот крик разбудил спортсменов в соседних комнатах, но предпринимать они ничего не стали, поскольку крик тут же стих. Гутфрейнд не выдержал напора, в комнату вбежали вооруженные люди:

— А ну заткнись!

Судью оставили в комнате под присмотром автоматчика и пошли стучать в другие двери. Одного за другим к Гутфрейнду привели судью по тяжелой атлетике Яакова Шпрингера, тренеров по борьбе Моше Вайнберга, по стрельбе Кехета Шора, по легкой атлетике Амицура Шапиро  по фехтованию Андрэ Шпицера, а также штангистов Йосефа Романо и Зеева Фридмана.

Оказавшись к 4.30 вместе, мускулистые олимпийцы прикидывали, как лучше атаковать противников. Один из «гостей» словно разгадал эти намерения. Он поднял автомат и дал очередь поверх голов. Затем приказал:

— Всем сесть в углу!

— На пол, на пол, живо! — заорали сообщники. Выстрелы разбудили Шмуэля Лалкина, руководителя израильской делегации на XX Олимпиаде в баварском городе Мюнхене. Лалкин выглянул из своего окна в 5-м подъезде — кругом царили тишина и предрассветная серость.

Лалкин вновь улегся, но спустя 10 минут услышал выстрелы снова. На сей раз на пустынной Коннолиштрассе он заметил двоих полицейских и крикнул:

— В чем дело, господа?

— Кажется, террористы захватили израильскую сборную, — крикнул в ответ страж порядка.

Зашевелились волосы на голове. Лалкин бросился к телефону. В 4.50 о захвате узнали в пресс-центре Олимпиады и в израильском Национальном олимпийском комитете.

Ни одна спецслужба никогда прежде не исследовала Олимпийские игры на предмет их уязвимости перед террористами. Спорт казался безмерно далеким от политики и вооруженной борьбы — тем более что с глубокой древности во время игр прерывались все войны. Да и заложниками до 5 сентября 1972 года террористы несколько раз объявляли авиапассажиров, но никак не людей внутри зданий.

В шестом часу утра начались «переговоры» — первые перекрикивания через окно неизвестных автоматчиков и полицейских на Коннолиштрассе. Когда спустя несколько минут появились журналисты, они застали картину всеобщего хаоса. Никто ничего не знал и никто ни за что не отвечал.

— Вот ты, встать! — повел стволом один из бандитов. — Покажешь нам, где спят остальные сионисты.

Тренер-борец Моше Вайнберг отрицательно покачал головой.

— Встать, собака! — заорал террорист и нажал спуск. — А ну выходи!

Пуля пробила бедро. Зажав рану ладонью и скрипя зубами от боли, Вайнберг поднялся, вышел из комнаты. Опытный боевик знал, что делал. Вид крови демонстрирует готовность похитителей идти до конца, что сильно ускоряет переговоры. В 6 утра Вайнберг, оставляя кровавый след, спустился во двор; за ним вывели других спортсменов.

«Нельзя вести их во второй подъезд, — успел подумать Моше. — Там фехтовальщики, стрелки, пловец, мастер спорта по спортивной ходьбе…»

Он привел террористов в подъезд № 3 — к своим воспитанникам. Это был хоть какой-то шанс. Но спросонья борцы Элиэзер Халфин, Марк Славин, Гади Цабари и не подумали сопротивляться. Столь же легко стал заложником громадный штангист Давид Бергер.

— Марш на первый этаж! — приказали спортсменам.

12 пленников под дулами автоматов тронулись по ступенькам. Первым шагал Гади Цабари. Неожиданно он перемахнул целый пролет и выскочил из подъезда. Вслед ловкому борцу загремели очереди, но Цабари точно рассчитал направление — рванул в сторону от фонаря.

В этот миг Моше Вайнберг подобрался поближе к тому, кто прострелил ему ногу. Огромный кулак опустился на основание черепа террориста. Тот молча повалился на асфальт, и вновь ударила очередь. С рычанием схватившись за плечо, Вайнберг тоже опустился на землю.

В седьмом часу в Олимпийскую деревню прикатил Вальтер Тернер — председатель оргкомитета Олимпиады. Он был еще крепко пьян после вечеринки, которая завершилась три часа назад.

— Мне необходима постоянная связь с моим правительством! — объявил ему Шмуэль Лалкин.

Тернер соображал плохо, поэтому поручил своим помощникам делать все, что потребуют израильтяне. Скоро Лалкин докладывал ситуацию премьер-министру. В резиденцию Голды Меир примчались министр обороны Моше Даян и министр транспорта Шимон Перес; поднятое по тревоге спецподразделение генштаба («Саерет маткаль») готовилось к вылету в Европу.

В Бонне канцлер Вилли Брандт собрал позевывающих министров-силовиков. Только что он получил требование Израиля закрыть Олимпиаду до разрешения кризиса с заложниками.