Как сперли ворованный воздух. Заметки о «Тихом Доне»

С. 10: « тераССА »; « дверь на теРаССу »; « с теРаССы » (1/10). « на теРаССу » (1/12). Так и на с. 28 «черновиков» второй части: « на теРаССу ». Но: «с  террасы » (2/50); «н а террасу » (3/112); « по террасе » (4/57).

Батальоны против баталионов :

« баталИон » (4/20); « три баталИона » (4/24), но « с первым батальоном » (см. также на с. 24, через две строки после предыдущего примера); в том же абзаце « батальон » и « баталИон »; ниже « батальон », трижды « баталИон »; « из трех баталИонов » (4/25); « Фельдфебель выяснил кАмандиру баталИона обстановку …» (4/24) Кто у кого «выяснил»?

Слишком колючая проволока:

« у безобразных комьев смявшейся колючей провоЛКи » (4/18); « на… катушке провоЛКи » (4/22); « рогатки с сетчатой провоЛКой » (4/29); « по провоЛКе » (4/46); « несколько катушек провоЛКи » (4/126).

Не гнется, но ломается :

« Против станицы выгинается Дон …» и тут же « выгинаясь » (2/42); « пригинаясь » (2/49 и 3/103); « пригинал » (2/54); « изгиная » (2/70); « перегинаясь » и « выгинаясь » (2/82); « не сгиная » (2/92); <…> «… изгинаясь , что-то указывал в сторону моста »   (3/26); « сгинал колени » (3/30); « пригиНаясь » и « огиная » (3/47); <…> « пригинаясь » (4/1); « пригинаясь » (4/39); « сгинаясь » (4/122).

Впрочем, последнее – диалектная норма: «–…слезает с коня, нагинается» ( Ф. Крюков.  Усть-Медведицкий боевой участок).

Е сли б мы решились привести весь список шолоховских «описок», он был бы до бесконечности утомителен. Можно открыть наугад и тут же наткнуться, к примеру, на такое: « прощально маХАет крыльями в беСзвучном полете » (2/41) (форму глагола « машет » переписчик вообще игнорирует).

И это не просто описки. Это структура интеллектуального и душевного мира Шолохова, публично демонстрируя который он более полувека шокировал современников то хамскими, то погромными выходками. Перед нами мир люмпена, и через пустой, изнасилованный язык этот мир пустоты предстает в том виде, в каком его писали Булгаков, Зощенко и Платонов.

«Донские рассказы» Шолохова начали печататься в Москве с 1925 года. В тот же год и в той же Москве знаменитый хирург профессор Ф. Ф. Преображенский пересаживает человеческий гипофиз и мужские половые органы безродному псу Шарику. В процессе очеловечивания Шарик/Шариков возлюбил хамство, водку и пролетарскую идею.

Не знаем, читал ли Булгаков «Донские рассказы», но главный герой современности был угадан им безошибочно.

Т екст «Тихого Дона» испорчен не только грамматически. Вот из третьей части романа: речь о конной разведке в местечко Любов (3, VIII, 290 и 296). Но в рукописи « Любовь » (3/41; 3/46). В начале пути толстозадая и красноикрая девка поит колодезной водой Крючкова. После этого по изданию: « За спинами из-за холма вставало солнце » (3, VIII, 291). По рукописи: « За спинами розовым бабьим задом перлось из-за холмья  <видимо, в протографе было « холмов » – А. Ч .> солнце » (3/41).

Еще одна солнечная и тоже убитая писцом метафора. В рукописи: « Меняясь, дул ветер то с юга, то севера; болтался в синеватом белке неба солнечный желток… » (2/83). В издании: « Меняясь, дул ветер то с юга, то с севера; плыло в синеватой белизне неба солнце …» (2, XXI, 219).

Здесь же: «… Ягодное так же корежилось в одубелой скуке, и дни проходили перелезая через высокие   плетни , отгородившие имение от остального мира, похожие, как близнецы ».

Но в издании: «… Ягодное так же корежилось в одубелой скуке, и дни, отгородившие имение от остального мира, проходили, похожие, как близнецы ».