Как Сталин Гитлера под «Монастырь» подвел

Параша, кровать и стул. Комната — три шага на четыре. На стенах гвоздем нацарапаны прощальные слова тех, кто здесь сидел. В камере был динамик, из него доносились жуткие стоны и крики. Рядом была дверь, откуда выносили трупы повешенных, иногда по двенадцать в день.

Но самым страшным для Козлова было то, что Москва не знала, где он и что с ним…

Разведчик-нелегал Алексей Козлов был командирован Центром в ЮАР в 1977 году. Задача — выяснить, есть ли у ЮАР атомное оружие. Стало известно, что уже несколько лет в местной научной лаборатории Пелендаба идут исследования в ядерной области. А в пустыне Калахари, на границе с Ботсваной, советский спутник зафиксировал строительство двух глубоких шахт, которые, по нашим данным, готовили для подземных испытаний. Скважины предназначались под, как называют это профессионалы, холодное испытание первого изделия, первой бомбы. Об этом были немедленно проинформированы американцы и французы.

В 1978 году удалось зафиксировать похожую на атомный взрыв вспышку в Южном полушарии, неподалеку от Кейптауна. Немного спустя, 22 сентября 1979 года, в Южной Атлантике произошел еще один ядерный взрыв. Ни одна из пяти стран, обладающих ядерным оружием на тот момент, испытаний не проводила. Это породило подозрения, что в ЮАР разработали атомную бомбу. Ядерная бомба у страны апартеида! У страны, где 3 миллиона белых фактически держат в рабстве 26 миллионов черных! Профашистское государство получило в свое распоряжение самое страшное и разрушительное оружие ХХ века.

Разведчик Козлов работал за границей под именем Отто Шмидта. Шмидт — немец, гендиректор крупной фабрики химчистки. Но «настоящего немца» из него сделал польский еврей Зельман Шмулевич Щерцовский, преподаватель немецкого языка в вологодской школе № 1.

Зельман Щерцовский — человек необычной судьбы и уникального таланта. Он родился в Польше, закончил престижную гимназию имени Пилсудского в городе Лодзь. В 1939 году, когда фашисты вошли в Польшу, Щерцовский добровольцем отправился на фронт. Спустя две недели польское правительство бежало в Румынию, и армия осталась без командования. Участь польского солдата при оккупации была очевидной — расстрел. Щерцовский решил переправиться в СССР, к дальним родственникам в Ковель. Он переплыл пограничную реку Буг — и так попал на советскую сторону. Его отправили в глубь России, в Вологодскую область. Работал на лесозаготовках, проявил себя как лучший работник, стахановец. Не знал ни слова по-русски. Однако заговорил очень быстро. Вскоре поступил на учительские курсы, потом — в Вологодский пединститут. По окончании института его направили в лучшую школу города. Ученики называли его «железный Зельман». Он был человеком с юмором и в то же время очень жесткий, требовательный. Поначалу педагогу пришлось очень непросто… Дети ему заявили: язык гитлеровцев учить не будем. Первый послевоенный год. Ребята очень сложные, многие потеряли на войне отцов, и учить немецкий язык — это был для них просто нонсенс. Однако вскоре ситуация изменилась.

«Я им стал декламировать Гёте, Шиллера, Гейне, — вспоминал Щерцовский. — Язык слитный, красивый, стихи, и потом я им рассказал краткое содержание этих стихов. Ребятки стали слушать. Потом я им объяснил, что язык врага надо знать, что иногда один хороший разведчик, знающий язык врага, значит больше, чем целая армия».

«Железный Зельман» учил не только языку, но и манерам — называл всех на «вы», устраивал поэтические вечера и спектакли. Зельман Шмулевич еще сослался на Отто Юльевича Шмидта, нашего знаменитого полярника. Возможно, именно поэтому, став нелегалом, Алексей Козлов долгие годы будет работать под именем Отто Шмидт…

Когда простой вологодский парнишка Козлов приехал поступать в Москву, в МГИМО, педагоги в приемной комиссии немало удивились: «Откуда вы блестяще знаете немецкий?». Экзамен по немецкому решил все — ведь Козлов закончил школу с серебряной медалью, сдать нужно было лишь один иностранный язык. Он пришел в приемную комиссию, а там столичные абитуриенты стали насмехаться над ним: тебе надо в Тимирязевскую академию сельскохозяйственную, а ты приехал в дипломатический вуз устраиваться. Козлов их посрамил: его приняли, а многие из этих ребят провалились.

В общежитии он делил комнату с тремя немцами из ГДР — они приехали учиться на дипломатов.