Как стать испанским рыбаком

– ДА Я И СЛЫШУ, КАК ВЫ ОРЁТЕ, А ТЫ УЖЕ И МАТОМ НАЧАЛ. ЯВНО НЕ ЗНАЕТ МАКАРОННИК АНГЛИЙСКОГО, А ТЫ – ИТАЛЬЯНСКОГО. ШТОРМИТ ТАМ У ВАС, ЧТО ЛИ?

– БАЛЛОВ ВОСЕМЬ. ПОКА ПАДАЮ МЕЖДУ ВОЛН, НЕ ВИЖУ НИ ХРЕНА, А ЭТОТ СНИЖАЕТ ХОД И НЕ ДАЁТ ПРОЙТИ ПО КОРМЕ.

– ДАЛЕКО ДО НЕГО?

– С МИЛЮ ОСТАЛОСЬ.

– ПОВИСИ НА СВЯЗИ, СЕЙЧАС ПОЗОВУ БОЦМАНА, ОН ЗНАЕТ ИТАЛЬЯНСКИЙ, ВЫЯСНИМ, В ЧЁМ ДЕЛО.

Несколько минут продолжались переговоры боцмана с моим встречным кораблём. Я, как мог, сдерживал лодку от разворота, на малом ходу яхта почти не управляема.

– «КОЛЫМА» ВЫЗЫВАЕТ «ПОМОР».

– НА СВЯЗИ. ЧТО-НИБУДЬ УДАЛОСЬ ВЫЯСНИТЬ?

– ЭТО ВСПОМОГАТЕЛЬНОЕ РЫБАЦКОЕ СУДНО, ОБСЛУЖИВАЕТ ТУНЦЕЛОВОВ. ОНИ ПЫТАЛИСЬ СКАЗАТЬ ТЕБЕ, ЧТО ЗА КОРМОЙ ТАЩАТ ДВУХКИЛОМЕТРОВЫЙ ТРОС В РУКУ ТОЛЩИНОЙ, ПОЭТОМУ И СБАВЛЯЛИ ХОД, ЧТОБЫ НЕ ДАТЬ ТЕБЕ НАЛЕТЕТЬ НА НЕГО, ТВОЙ КИЛЬ СРЕЖЕТ, КАК НОЖОМ, И ТЕБЕ КАРАЧУН БЫЛ БЫ. В ОБЩЕМ, ВРУБАЙ ПОЛНЫЙ И ОБХОДИ ИХ ПО НОСУ, ОНИ БУДУТ ЖДАТЬ, КОГДА ТЫ ПРОЙДЁШЬ. Я БОЦМАНА ПОДЕРЖУ В РУБКЕ, ПОКА РАЗОЙДЁТЕСЬ, НА ВСЯКИЙ СЛУЧАЙ, ВДРУГ ПОНАДОБИТСЯ.

– СПАСИБО, «КОЛЫМА». НЕ ЗНАЮ, ЧТОБЫ ДЕЛАЛ БЕЗ ВАШЕЙ ПОМОЩИ. ВЫ ГДЕ-ТО НЕДАЛЕКО?

– В ТРИПОЛИ, ПОД ПОГРУЗКОЙ СТОИМ. А ТЫ, ШКИПЕР, ПРИВЫКАЙ, ЭТИ РЫБАКИ-КОЛХОЗНИКИ, КРОМЕ СВОЕГО БАСУРМАНСКОГО ЯЗЫКА, НИКАКОГО НЕ ЗНАЮТ.

– ЕЩЁ РАЗ СПАСИБО. УДАЧНОГО ПЛАВАНИЯ!

Часа через три начало светать, и хоть ветер и волны не уменьшились, при свете как-то стало веселей и не так страшно. На горизонте появился маленький остров, скорей кусок камня с небольшим посёлком Линоза. Было принято решение спрятаться с подветренной стороны, встать на якорь и переждать стихию. Хотя больше нужен был физический и моральный отдых. Мне просто необходим был стакан виски и минимум три часа сна.

Из люка показалась голова дочери.

– Папа, меня опять укачало!

– Уже скоро приедем, час остался, спрячемся – качка прекратится.

– Ну укачало-то сейчас.

– Ну потерпи немного…

– А можно ещё пива?

Поп-звезда

– Ну что, изменник родины? Жив ли ты там, на хлебах заморских? – протяжно, словно нехотя, будто продолжая вчерашний разговор, произнёс в трубке скрипучий тенорок. Эту интонацию, эту словесную игру я не мог ни с чем спутать. И хотя не слышал этот голос больше десяти лет, заученно, почти профессионально, отреагировал на реплику.

– Хлеба заморские – ой как сладки, а дым Отечества до нас не долетает. Чего тебе, Шапкин? Почто тревожишь толстого, ленивого диссидента? Отчего нарушил мою дрёму и негу послеобеденную? Неужто соскучился, хороняка, кости старые решил погреть на земле Рыцарей Мальтийских, а денюжек на постоялый двор жалко? Всего-то ничего, лет двенадцать прошло, как не виделись – не слышались…

Лёша Шапкин был моим однокурсником по театральному училищу, ровесником и былым близким другом. После выпуска, в конце восьмидесятых, нас стандартно развела судьба. Лёша отправился покорять Москву, как все молодые актёры, я же вернулся на Север, решив окончить театральную карьеру и стать серьёзным журналистом. Связь мы быстро потеряли, но в театральном мире это не беда. Этот мир очень узкий, можно сказать, камерный – все театральные через одного друг друга знают, и слухи об успехах или провалах каждого очень быстро расходятся по всему Советскому Союзу.