Как стать испанским рыбаком

— Вот я и хочу отправить тебя на это корыто, переговорщиком, так сказать. На этой лодке какие-то русские клоуны, изображающие пиратов. Документов никаких не дают, пришли месяц назад, сразу встали к центральному городскому причалу, уходить отказываются и не говорят ни на одном европейском языке. Но, самое плохое, они сразу начали бегать по городу и зазывать на экскурсию за деньги на русский пиратский корабль. а это уже нелегальная работа, это тюрьма и депортация. Меня мэр города склоняет худшими словами, что недопустимы даже среди сицилийских свинопасов. Надо избавиться от них, уговори их уйти из моего порта подобру-поздорову, без шума и официальных процедур.

— Ого, как интересно! а почему вы не хотите арестовать и, по правде, депортировать их, ведь вроде это как раз ваша работа?

— Видел в дальнем углу порта украинский сухогруз, облезлый, с выбитыми стёклами, намертво приваренный к причалу, чтобы не затонул?

— Да, обращал внимание на эту груду ржавого металлолома.

— Десять лет стоит, что делать — не знаем. Экипаж — половину уговорили уехать, половину депортировали, процедура заняла целых два года, суды у нас не торопятся. а теперь ничего не можем сделать с судном, это чья-то собственность и территория другого государства. Мы сообщили в посольство Украины десять лет назад, ответа нет, а причал занят, никто за это не платит и никто не знает, что делать. у города нет денег в бюджете снова ввязываться в подобную ситуацию с российской лодкой, нужны опять суды, консулы, масса бумаг. Нет, было бы идеально, чтобы они свалили куда-нибудь сами, мы даже готовы их немного материально «подтолкнуть»: дадим воды, топлива, еды немного, чтобы дошли, только порт прибытия должен быть не в Еврозоне. Будь другом, сходи, поговори со своими земляками, уговори как-нибудь, и я сам тебе на лодку буду подарки передавать, и домой приглашу, с семьёй познакомлю, стол накрою, настоящий, сицилийский…

— Ну, поговорить я, конечно, могу, тем более, собирался посмотреть, а уж если и вправду русские, то возьму водки, так у нас лучше разговоры получаются. Не знаю, что там произошло, но хотя бы информация будет в полном объёме.

— Очень на тебя рассчитываю!

Вообще, эта ситуация меня самого сильно заинтересовала — за подобными путешествиями всегда должна быть интереснейшая история, и, выходя из комиссариата, я прямиком направился знакомиться с соотечественниками.

У причала и вправду стояла большая деревянная лодка. Тип её я определить не смог, в длину метров пятнадцать, в ширину почти четыре, это была какая-то жуткая смесь поморского карбаса, средневекового, мангазейского купеческого судна. Прослеживалось дальнее родство с дракарами викингов, правда, с транцевой кормой, как у бригантины Колумба. Сшита лодка была из сосновых досок, явно сшита вручную, как шили архангельские поморы на протяжении многих веков, хотя качество и топорность корпуса говорили о новоделе. Увенчивала это эклектичное творение неумелых рук одна невысокая мачта с дико устаревшим и совершенно непрактичным прямым парусом, сшитым из обычного брезента. Это судно могло ходить исключительно по ветру, только прямыми курсами, что говорило о полной профанации судостроителя, или же оно не было предназначено для морского, офшорного плавания.

С кормы судна свисал поистине громадный, восьмиметровый российский флаг, а так как высота борта была не более двух метров, большая часть флага плавала в грязной портовой стоячей воде, с разводами мазута, среди окурков и использованных презервативов. Надстройки на палубе никакой не было. Палуба шла от носа до кормы. Одиноко, ничем не защищая рулевого, стоял деревянный метровый штурвал, а перед ним был укреплён старый магнитный компас со списанной спасательной шлюпки. Но зато антураж, сценическое оформление, как говорят, в театре, было очень впечатляющее.

На верхушке мачты развевался потрепанный «Весёлый Роджер» — пиратский флаг. На баке стояла, неизвестно откуда взятая, медная небольшая пушка, стояла на самодельном лафете и была явно бутафорской. На палубе перед мачтой была расстелена пожухлая, побитая молью, сильно потёртая, но всё ещё впечатляющая шкура большого бурого медведя с головой. Казалось, оскал медвежьих клыков встречал и сразу пугал посетителя лодки, настраивая его на грядущие впечатления от страшных русских пиратов. Обязательными атрибутами, указывая на национальную принадлежность, на шкуре стоял ведёрный медный самовар и валялась блестящая балалайка. На снастях везде были развешаны деревянные ложки и русские матрёшки. Раскачиваемые ветром, они тихонько постукивали друг о друга, и всё это создавало впечатление какой-то жуткой, в стиле Сальвадора Дали, сюрреалистичной новогодней ёлки. На борту висела метровая картонка от упаковочного ящика, на которой от руки, фломастером было написано по-итальянски: «Экскурсия по Русскому Пиратскому судну и представление — 10 евро с человека. Детям — 5 евро».

У трапа, перекинутого на причал, стоял одинокий незнакомый карабинер.