Как стать контрабандистом

Но особо расслабиться не удалось. Стоило только отключиться под мерное покачивание, как автобус резко затормозил и контингент громко залопотал. Я открыл глаза и с удивлением обнаружил, что мы остановились на небольшой площадке перед неказистыми одноэтажными зелёными бараками. Я повертел головой, но ничего похожего на тюрьму в доступной видимости не наблюдалось. Хотя, судя по тому, как засуетилась основная масса, это наше конечное место назначения.

Из барака неторопливо вышел вертухай, забрал у выскочившего конвоя документы и стал их разглядывать. Потом махнул рукой, и наружная дверь в наш отсек открылась. Немного сбитый с толку, я привстал и, уловив просвет, влился в поток выходящих.

Вертухай выкликал фамилии, названные забирали свои вещи из багажника, и направлялись к указанным бараками. Я напряжённо вслушивался, пытаясь не пропустить очередного издевательства над своей фамилией. Но не дождался. Оставшись последним, я неожиданно понял, что явно затесался в чужие ряды. Не меньше удивился и вертухай. Он полистал свои бумаги и уставился на наш конвой, который спокойно покуривал в сторонке. Оттуда донёсся молодецкий хохот, и понеслись разнообразные советы. Вертухай надулся и выкрикнул команду. Я непонимающе пожал плечами, а конвой зашёлся в очередном приступе веселья.

– Bus… go to the bus… go-go! (автобус… вали в автобус… давай-давай) – рявкнул совсем разобидевшийся вертухай и, не дожидаясь исполнения своего приказа, неожиданно прямо как заправский регбист, полусогнувшись, рванул к автобусу.

Я слегка присел от неожиданности, но он проскочил мимо и, резко затормозив перед багажным отделением, повернулся ко мне.

– Your luggage… where is your luggage? (твои шмотки… где твои шмотки?)— он видно уже допёр, что только что сам поставил себя в глупейшее положение.

У меня также мелькнула мысль, что этот взбесившийся вертухай меня тут точно оставит и загнобит, даже не из вредности, а чтобы продемонстрировать свою крутизну перед развлекающимся конвоем. Я машинально указал на свои пакеты и, на всякий случай, сделал непроницаемое лицо. Ну их к лешему с этими вертухайскими заморочками. Тут, если что, по любому всегда буду виноват.

Вертухай сдёрнул с крючка ближайший пакет и, не обращая никакого внимание на стягивающую верёвку с биркой, рывком раскрыл его, разорвав одну ручку. Секунду он смотрел на лежащий сверху бумажный мешок с сухим пайком, а потом подцепил его двумя пальцами.

– This packed meal is mine (этот сухпай мой), — автоматически отреагировал я и тут же ляпнул, – Don't worry. Bon appetit! (Не волнуйтесь, приятного аппетита!).

Конвой разразился одобрительными возгласами. Вертухай всунул этот злосчастный сухпай мне в руки, рывком развернул к двери и злобно выдавил:

– Go! Sit and eat! Go! (Давай! Садись и ешь!)

Я молча залез по ступенькам в автобус и сел на своё место. В конце салона раздались негромкие аплодисменты. Я обернулся. Два оставшихся заключённых показывали мне большие пальцы. Пришлось слегка поклониться в ответ. На «бис» вызывается белый клоун, чемпион по повсеместному влипанию. New prisonstar, hell's bells!

Повертя бумажный мешок в руках, я бросил его на соседнее сидение и стал ждать отъезда. Надо бы побыстрее свалить из этого непонятного места. А то не успел приехать, как уже влез в глупейшую историю. Надвинув капюшон на самые глаза, я замурлыкал бессмертную мелодию Nino Rotta из soundtrack к кинофильму The Godfather¹⁷⁷. Как-то быстро и органично в мотив вписались две строчки в бесконечном повторении с незначительными вариациями:

Сиди, молчи,

Харчи свои харчи…

Автобус тронулся, но я так и не выглянул из-под капюшона. Лучше в норке переждать, но легавых… обмануть.

Меньше чем через час автобус уже крутился по узким улочкам Котки и где-то в районе порта неуклюже втиснулся на закрытую парковку между непонятной одноэтажной подсобкой и вполне современным белым зданием.

Дверь с шипением открылась, но я остался сидеть на своём месте. Недавний опыт наглядно показал, что лучше быть последним, чем крайним. Я проводил взглядом выходящую парочку и встал, сделав вид, что просто разминаю затёкшие ноги. В дверь заглянул вертухай из конвоя и поманил рукой, глумливо ухмыляясь.

– Сейчас можете выйти. Захватите еду. Мы здесь пробудем не меньше часа. У нас обеденный перерыв, а потом поедем дальше.

Я подхватил еду и осторожно двинулся замыкающим.