Как стать несчастным без посторонней помощи

В этой краткой главе автор ограничился самой общей постановкой вопроса, по нашему мнению, надеясь, что читатель до всего остального, из абзацев этой главы вытекающего, додумается сам. А вообще-то он мог развернуть главу в пухлый том, нашпиговав примерами по самому широкому диапазону, начиная с презренной физиологии и кончая таинственной психологией, по сравнению с которыми любой фильм ужасов выглядел бы очередным выпуском оНу, погоди!п. Ну, например, как человек, пошедший на вторую сотню килограммов, остается верным себе и никогда не отступается от возможности добавить к своему весу еще килограмма по два-три утром, днем и вечером. Или, привыкнув курить в школьном туалете, чтобы выглядеть взрослым, не желает отвыкать от этой привычки, даже став таковым (чисто физиологически, не более, разумеется), и, несмотря на угрозу рака гортани, легких и всего иного, что восстает в организме против столь зверского изнасилования его природы, овсегда и во всем остается верным себеп. Или, раз навсегда усвоив хамскую манеру поведения в отношении всего нижестоящего и холуйскую - в отношении всего вышестоящего, продолжает вести себя тем же манером в собственной семье, в компании, повсюду, где никаким онижестоящим-вышестоящимп вообще не пахнет. Естественно, с самоубийственными последствиями.

А сколько из нас до самой смерти продолжает цепляться за какую-то одну-единственную (и, как правило, идиотическую) мысль, чудом пробравшуюся в незапамятные времена сквозь непроходимые чащобы мозговых извилин, когда все вокруг вопиет против нее? Сколько оостается верными себеп, умножая собственные несчастья - и если бы только собственные! - приближая собственную смерть? Зато умирает человек с улыбкой на устах, в гордом сознании того, что, как говаривал в сходных случаях Генрих Гейне, все свое невежество он приобрел не как-нибудь, а собственными силами.

В том же духе построены остальные 13 глав книги П. Вацлавика. И почти в каждой главе есть сюжеты, по которым можно было бы поспорить с автором (подозреваю, что именно этого автор и домогается от читателя).

Вот, например, в главе оЧетыре способа игры с прошлымп наглядно показано, как можно превратить в безотказный и неисчерпаемый источник страданий свое прошлое. Самый надежный и доступный даже для начинающих способ - идеализация минувшего. оДа, были люди в наше время - не то, что нынешнее племя!п - говорит старый солдат в стихотворении М. Лермонтова оБородиноп и не подозревает, что причисляет себя тем самым к адептам историко-философской концепции социального регресса, согласно которой золотой век всегда позади - касается ли это человечества или отдельного человека, безразлично. Насколько деморализует подобная концепция и человечество, и человека, не приходится говорить. Но беда в том, что противоположная концепция - безудержного прогресса любой ценой - тоже не подарок. Автор вполне мог бы дополнить свою главу еще четырьмя или даже больше способами игры с прошлым, когда от него неправедно напрочь отрекаются якобы во имя настоящего и будущего. В итоге единственное рациональное зерно - человек легкомысленно сбрасывается с ладони как нечто оотжившееп.

Он заменяет моногамную семью вереницей скандальных разводов, старомодное времяемкое письмо новомодным, очень экономным в смысле времени (одавай как-нибудь

созвонимсяп), старомодные понятия Долга, Чести, Достоинства и пр.новомодными понятиями Удобства, оСтыд не дымп, Нужности (онужный человекп) и получает в конечном итоге беспросветное одиночество (даже когда все время пребывает в компании онужных людейп), чудовищный комплекс неполноценности и угрызения совести, если к тому времени от таковой у него что-нибудь осталось.

Так что прошлое - палка о двух концах: одним тебя может больно ударить, зато на другой можно надежно опереться в жизни. Смотря на какой конец обопрешься. Но это уже другой вопрос.