Читаем Как стать оруженосцем (СИ) полностью

Как стать оруженосцем (СИ)

- За что же это вас так? - помолчав, поинтересовался рыцарь.

- Сами не понимаем... Вроде, все как положено... Инструменты... Репертуар...

На артистов было жалко смотреть.

- А ну-ка, - вдруг оживился сэр Ланселот. - Покажите ваше представление, может, что-нибудь и присоветую. Я при разных дворах бывал, понасмотрелся-понаслушался...

Звери разом встрепенулись. Петух слетел с ветки и пристроился рядом с сэром Ланселотом. Пес, кот и осел полезли в фургон.

- А чего это у него ухо перевязано? - спросил рыцарь у петуха. - В него что, чем-то потверже помидора бросили?

- Нет, - ответил петух. - Это мы давеча на ночлег устраивались. Сказали ему, не ложись на краю. А он - ни в какую, потому упрямства в нем - хоть отбавляй. Вот ему посреди ночи медведь на ухо и наступил...

Сэр Ланселот хотел спросить что-то еще, но не успел, поскольку музыканты выбрались из фургона. Пес держал в лапах здоровенный армейский барабан, кот - обшарпанную, видавшую виды шарманку, а осел - свисток, сильно смахивавший на свисток футбольного арбитра, который повесил на шею петуху, оставшись, таким образом, без инструмента. Аккомпанемент расположился кучкой у фургона, осел встал перед ними и осведомился у зрителей:

- И что же вам такое спеть?

- Что-нибудь рыцарское, - махнул рукой со сжатым кулаком сэр Ланселот, давая тем самым знак к началу представления.

И артисты начали. Первым в барабан изо всей силы лупанул пес. Барабан отозвался глухим "бум". Затем кот резко повернул ручку шарманки; раздался двойной скрипящий звук открываемой-закрываемой рассохшейся двери: "кля-кля". В надлежащий момент петух дунул в судейский свисток, после чего осел заорал во все горло "рыцарскую песню", на известный мотив "Живет моя отрада..." То есть, имело место вот что:

Бум, кля-кля, бум, кля-кля, бум, кля-кля, бум, кля-кля (свисток),

Жила-была принцесса,

Украл ее дракон...

А рыцарь все приходит,

Со скрипкой под балкон...

Бум, кля-кля, бум, кля-кля, бум, кля-кля, бум, кля-кля (свисток)...

- Скрипка, это, наверное, оруженосец, - пояснил осел.

А Владимир вдруг кое-что вспомнил...

"Конечно, для исполнения комических куплетов большой голос не обязателен. Никто не ждет также хорошей вокальной техники и правильной фразировки. Неважно, если певец, беря ноту, вдруг обнаруживает, что забрался высоковато, и стремглав срывается вниз. Не стоит обращать внимания на темп. Вы не упрекаете певца за то, что, обогнав аккомпанемент на два такта, он вдруг замолкает на середине фразы, чтобы посовещаться с аккомпаниатором, а потом начинает все сначала. Но вы вправе рассчитывать на слова. Вы никак не ожидаете, что певец знает только первые три строчки первого куплета и все время повторяет их, пока не вступает хор. Вы не ожидаете, что он может вдруг остановиться посредине фразы, фыркнуть и заявить, что, как это ни забавно, но, провалиться ему на этом месте, если он помнит, как там дальше; он несет какую-то отсебятину, а потом, дойдя почти до конца песенки, вдруг вспоминает забытые слова, без всякого предупреждения останавливается, начинает сначала, и так все идет через пень-колоду..."

Собственно, здесь можно бы и остановиться, поскольку певец-осел явно не уступал певцу-Гаррису, а кое в чем даже обладал пальмой первенства. Слова песни, если она существовала в более-менее складном виде, он либо не знал, либо прочно забыл, и, чтобы не сбиться с ритма, заменял забытое простым "иа-иа". А если уж быть честным до конца, то это последнее составило львиную долю оставшейся части песни, превратившейся в откровенную отсебятину. Время от времени он переходил на прозу, поясняя происходившее в песне действо и (по его мнению), нуждавшиеся в пояснении слова, но поскольку аккомпанемент продолжался в прежнем темпе, составить себе представление о нем (действе) не представлялось возможным. В последнем куплете речь уже шла о Прекрасной Даме, которая выплакала все глаза в ожидании рыцаря, который "все не едет, иа-иа-иа..."

- В общем, кризис жанра, - сообщил осел, пока сэр Ланселот и Владимир, оглушенные пением, мотали головами, стараясь прийти в себя. Голос у осла, как говорится, был незаменим - в случае пожара или стихийного бедствия. - Той мелочи, что нам бросали, даже на овес не хватало. Овес нынче дорог. И конкуренты.

- Какие конкуренты? - уставился на него сэр Ланселот.

- Как это - какие? Обычные. Двойники. Думают, что у нас не жизнь, а малина, и плодятся, ровно грибы после дождя. Разъезжают и выступают под нашим именем.

- И как же их от вас различить?

- Ну... Во-первых, они безголосые.

- И деньги любят, - добавил свои пять копеек молчавший до этого кот.

- И поют по-латыни, - добил конкурентов осел.

- Это как это? - не понял сэр Ланселот.

- А вот так. - И осел заревел:

Марэ бела донна, ке ун бель канцоне,

Саи, ке ти амо, семпре амо...

- Достаточно было во-первых, - буркнул Владимир.

- Да, звучит как-то не по-рыцарски, - поморщился сэр Ланселот. - Даже не знаю, чем вам помочь...

У осла вытянулась морда.

Сэр Ланселот беспомощно развел руки.