Читаем Как стать популярным автором полностью

21.06.2009

Ekaterina Inozemtseva

кому: antonio@

Уважаемый Антонио, добрый день,

направляю Вам свое резюме для рассмотрения на позицию менеджер по работе с клиентами / менеджер по развитию бизнеса.

Сейчас ищу позицию, которая объединяла бы возможность профессионального развития в области работы с клиентами и одновременно открывала бы потенциал для личностного развития. Для меня важнейшим моментом является гуманность и социальная значимость бизнеса, поэтому содержание проекта, в котором я буду работать, является основополагающим. (…)

Бла-бла-бла… Ну и мрак! Я не знаю, что убедило Антонио сразу не отбраковать мое резюме и не выбросить его в спам. На его месте я бы сделала именно это. Письмо неинтересное, затянутое, ни о чем. Автор (то есть я восемь лет назад) растекается мыслью по древу и звучит весьма посредственно. Непонятно, чем он может быть полезен и зачем «так-много-букв». На собеседование тем не менее меня пригласили и после семи этапов переговоров работу в «Сколково» предложили.

Но за восемь лет, за которые я успела не только поработать на рынке бизнес-образования, но и изучить методологию DISC там же, в «Сколково», я кое-что поняла. Если бы я тогда знала, как именно нужно писать письмо для Антонио, я бы сделала его другим.

Антонио, привет!

Я Катя Иноземцева, мне 22, блондинка с голубыми глазами. Умная. Это не про золотую медаль и диплом СПбГУ, а также диссер и государственную награду, а про пользу, которую я могу принести вашему отделу продаж.

Что умею и что люблю:

— очаровывать и вовлекать в разговор самого угрюмого буку (мне это легко и приятно! А иногда даже испытываю азарт);

— помогать клиенту принять решение о крупной сделке (тут я чувствую себя по-настоящему полезной);

— рассказывать вдохновенно, неважно, будь то со сцены или тет-а-тет, о любимом деле.

И что-то мне подсказывает, что работа в «Сколково» может этим любимым делом стать.

Что у нас общего? Цели, ценности и любовь к тому, что делаешь (…)

Звучит совсем по-другому, правда? Потому что написано с учетом психотипа адресата письма, который легко вычислить даже по анализу его интервью и фотографий в интернете. Возможно, это сильно упростило бы мне задачу с трудоустройством, а мои корпоративные письма стали бы более убедительными и доходчивыми. Все дело в том, что мой будущий начальник был ярко выраженным I-типом, который, как вы уже знаете, любит все яркое, необычное, красивое. Легко знакомится и общается с новыми людьми, ненавидит иерархию и маски, становится душой любой компании и обожает сцену, большую и малую. Кстати, на первом же собеседовании я узнала, что Антонио играет в рок-группе и водит байк, но об этом как-нибудь в другой раз. И это тоже очень характерно для I-типа.

Тексты для такого типа должны быть неформатными и неформальными, цепляющими, эмоциональными, оптимистичными. Смайлики и восклицательные знаки приветствуются, скучные обороты и затянутые вступления — табу. Хорошо подойдут глаголы с эмоциональным зарядом: «любить», «обожать», «восторгаться», а также любые проявления чувств и оценки: супер, класс, вау-вау, замечательно!

Пишите тексты в инфостиле

Инфостиль — это приемы работы с текстом, которые позволяют очищать его от лишнего и делать более читаемым, полезным и интересным за счет включения важной фактуры. Его отличительные компоненты — цифры и точные данные вместо абстрактных умозаключений, устранение «стоп-слов», штампов и канцеляризмов, которые только утяжеляют текст. Инфостиль бьется с пустословами за содержание, а потому автору придется поработать над сутью. Сравните два примера.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Кошмар: литература и жизнь
Кошмар: литература и жизнь

Что такое кошмар? Почему кошмары заполонили романы, фильмы, компьютерные игры, а переживание кошмара стало массовой потребностью в современной культуре? Психология, культурология, литературоведение не дают ответов на эти вопросы, поскольку кошмар никогда не рассматривался учеными как предмет, достойный серьезного внимания. Однако для авторов «романа ментальных состояний» кошмар был смыслом творчества. Н. Гоголь и Ч. Метьюрин, Ф. Достоевский и Т. Манн, Г. Лавкрафт и В. Пелевин ставили смелые опыты над своими героями и читателями, чтобы запечатлеть кошмар в своих произведениях. В книге Дины Хапаевой впервые предпринимается попытка прочесть эти тексты как исследования о природе кошмара и восстановить мозаику совпадений, благодаря которым литературный эксперимент превратился в нашу повседневность.

Дина Рафаиловна Хапаева

Культурология / Литературоведение / Образование и наука