Как стать темным владыкой 2 (ЛП)

— Ты лично убедилась, что моему телу не суждено познать смерть. Мне не нужны наследники. Преподнеси свое прекрасное тело мне, и можешь родить хоть кого. Твоих дочерей я тоже научу блаженству, которое может испытывать женщина. Они забеременеют и родят принцев или принцесс, в которых будет течь кровь Карса. Так ты не предашь своего мужа. Более того, ты заслужишь похвалу, как сохранившая королевскую кровь в будущих поколениях.

Коварные слова Оура проникали в уязвимое сердце Оливии, которую до сего дня не признавали настоящей женщиной, и вгоняли его в дрожь.

А Оур все шептал ей, пронизывая слова сильнейшим ядом:

— Я не оставлю в живых ни одного ребенка, рожденного от королевского гарема. Кровь короля останется лишь в твоих детях.

Он предлагал ей яд, но такой чарующий, такой сладкий. Оливия родилась завидной красавицей, и уже в юном возрасте стала супругой короля. Но несмотря на скромность и изысканные манеры, в душе она всегда переживала о своей ценности как женщины. Ей отказали во всем лишь за то, что она дважды не смогла родить мальчика. Она осталась на задворках гарема, лучшие годы ее жизни закрасила безнадежная скука. Не признанная мужем как женщина, она жила серой жизнью среди усмешек людей над ее неудачными попытками родить наследника. Ее гордость сломили, истоптали в пыль.

Ни разу за свою жизнь она не ненавидела дочерей. Вся ненависть ее обращалась к мужчинам, которые признают лишь других мужчин. Не раз и не два она желала им заниматься любовью друг с другом, раз уж они так любят мальчиков. Но Оур принял ее, отвергаемую всеми.

— Да, господин Оур… Умоляю, дайте мне родить от вас много-много детей, — Оливия прослезилась и выпила его яд.

***

— Ну же, Пати, подойди. Давай вместе ощутим любовь Оура-самы.

Сколько бы Патрисия ни мотала головой, ноги шаг за шагом приближали ее к постели. Она боялась собственной матери, глядевшей на нее обезумевшим взглядом, но разговаривавшей привычно ласковым голосом.

Оур пристально следил за приближающейся девушкой с печатью страха на лице и обдумывал следующий шаг. Было бы нетрудно поступить с ней так же, как с матерью, и заставить помешаться на сексе с помощью магии и гипноза, но такой ход казался ему слишком уж безыскусным.

— Вот, сюда ты примешь великолепный член Оура-самы. Поначалу тебе может быть больно, но уже скоро станет очень приятно.

Оливия обхватила Патрисию со спины и раздвинула ее ноги. Взгляду Оура открылось лишенное изысков, но очаровательное белье девушки, а сама она тут же поморщилась.

И тогда Оура посетила мысль. Идея, которая могла сработать с дочерью Оливии.

— Тебе противна близость со мной?

— К… конечно! — воскликнула Патрисия, как только поняла, что может разговаривать.

— Тогда давай сыграем.

Оур притянул к себе свечу магией и щелкнул пальцами. Свеча тут же загорелась, и маг поставил ее на стол рядом с постелью.

— Эта свеча сгорит через четыре с половиной децимы (около тридцати минут, — прим. автора (я не знаю, зачем он выпендривается, — прим. переводчика)). Я буду двигать лишь пальцами, и не притронусь к твоей промежности. Победа будет за мной, если ты при свете горящей свечи обратишься ко мне со словами “трахни меня”. И за тобой — если стерпишь.

— ...Ладно. Согласна, — уверенным тоном ответила Патрисия.

Девушку воротило от одной только мысли о том, что маг притронется к ней хоть пальцем, но в противном случае он ее просто-напросто изнасилует. Может, он и считал свои пальцы достаточно ловкими, однако Патрисия не верила, что удовольствие вынудит ее сказать те слова.

— Но я ставлю условие. Если выиграю, ты отпустишь и Присциллу, и мою мать. Кроме того, развеешь те чары, которые наложил на них. Идет?

— Хорошо. Оливия, постой там, — благодушно ответил Оур.

Оливия нехотя покинула кровать.

— Предсказываю: ты затолкаешь в себя мой член сама, по собственной воле.

— Я никогда так не… Почему ты так уверен в себе? У тебя есть какой-то секрет?

Вместо того, чтобы постоянно все отрицать, Патрисия решила перевести разговор на более удобную тему.

Свеча уже горела. Чем дольше они проговорят, тем меньше у Оура останется времени на ласки.

— Не думаю, что это такой уж секрет, просто я гораздо старше, чем могу показаться. У меня есть нажитый опыт.

— Так значит, ты старый изврещенец? — отозвалась Патрисия, и Оур немного поморщился. Видимо, слово “старый” его немного задело.

— И сколько тебе на самом деле?

— Я не подсчитывал свой точный возраст… Но больше восьмидесяти — это точно.

— В… восьмидесяти?!

Патрисия обомлела. Она назвала его старым просто из вредности, и полагала, что магу лет тридцать-сорок. Но оказалось, что тот не просто “хорошо сохранился”.

— Как это? Ты что, бессмертный?

— Ну, можно и так сказать, хотя жизнь моя все-таки не вечна. У магии омоложения есть свой предел. С годами затраты магической энергии на нее увеличиваются по экспоненте.

— И сколько же ты сможешь прожить? — спросила Патрисия, загораясь слабой надеждой, ведь если правление Оура продлится лишь с дюжину лет, у их страны пока есть будущее.