Как стать вдовой?

– Нет, – покачала головой Ольга Петровна. – Меня посчитали жертвой. Мама постаралась. Да и кому могло прийти в голову, что я, молодая беременная девочка, вдруг ни с того ни с сего занялась антисоветской пропагандой и агитацией? И я на самом деле ею не занималась. И я очень плохо себя чувствовала. И физически, и морально. Вначале я была зла на Володю, а потом мне стало его жаль. А за Володей, как выяснилось, и в его родном городе какие-то грешки водились. Вроде он там когда-то по пьяному делу накуролесил. Я не помню. На самом деле не помню. Но все это всплыло. И в НИИ у него нашлись завистники. Он же чье-то место занял. Приехал в Ленинград, удачно женился – и сел на чужое место. И это лазание к соседке сверху по скрученной простыне по ночам тоже было представлено соответствующим образом. У нас и у них были двухкомнатные квартиры. Там в одной комнате жили родители, причем отец был парализован, а в другой – она с сыном. Где там любовью заниматься? Хотя, конечно, если есть желание… Наверное, на кухне занимались. А в деле это было представлено совсем по-другому. Вроде как они по ночам чуть ли не государственный переворот готовили…

– Но ведь для обвинения должны быть какие-то доказательства! – воскликнула я. – Листовки, антисоветская литература, переписка с иностранцами. Что-то же должно было быть! Ведь не на пустом же месте обвинения строились!

– В нашей стране их строили на пустом, без доказательств, Лера. Ты, к твоему счастью, поздно родилась. Хотя теперь вон тоже одного старика обвинили в том, что вроде как государственный переворот готовил и на Москву с арбалетом идти собирался. Реальный срок дали – после того, как не удалось посадить за покушение на ненавидимого всей страной государственного чиновника, хотя участвовал он в нем или нет – дело спорное. Я для себя так и не решила, было покушение на того рыжего или не было. Да и когда тот чиновник наконец покинет нашу грешную землю – по любой причине, – в стране праздник будет! Я лично праздновать буду! Но сейчас речь не о них… Это я отвлеклась. Просто хотела сказать, что в нашей стране всегда была верна истина: был бы человек – статья найдется. Володя не признал своей вины и повторял, что адюльтером занимался, а антисоветчиной нет. Каялся в прелюбодеянии, измене молодой беременной жене, то есть мне, но не в том, в чем его обвиняли. Конечно, все так и было на самом деле, но машина-то уже закрутилась…

– И что было дальше?

– Володю посадили по семидесятой статье. А соседке сверху как-то удалось отмазаться. Сыграло роль то, что она была беременна.

– От вашего мужа?

– Да. Славиком.

Я открыла рот.

«А ведь они на самом деле похожи! – мелькнула мысль. – Я же еще думала, где я видела Славика раньше. А я не видела. Он мне моего мужа напоминал, только до меня это не дошло».

– Славик – копия Володи, – вздохнула Ольга Петровна. – Я поэтому и не устояла. Володя именно так выглядел в молодости, когда я его полюбила… То есть не совсем. Володя был моложе. Но очень похож… А Юра больше на меня похож и на моего отца, хотя глаза Володины. И сейчас Юра и Славик похожи друг на друга гораздо больше, чем в детстве. Приглядись, если ты этого еще не заметила.

Свекровь вздохнула.

– В общем, соседка нашла, что сказать. Она один раз отмазалась, когда ее мужа сажали (кстати, я так и не знаю, была ли там антисоветчина или тоже сфабрикованное обвинение), и в Володином случае тоже отмазалась. Жертвой себя представила. Вроде как Володя пытался ее втянуть в эту деятельность, думая, что она готова пойти по стопам мужа. Понимаешь, Лера, она тоже оказалась стервой. Она ухватилась за обвинение в антисоветской пропаганде. А Володе просто не повезло… Хотя нечего любовниц заводить, тем более там, где живешь.

– И вы не знаете, как дальше сложилась его судьба? Вы не писали ему в тюрьму?

– Ты что? После обвинения в антисоветской пропаганде? Мне проблем и так хватило. Я с ним развелась еще до рождения Юры, причем развели нас очень быстро, в советские времена это было легко сделать, если мужика сажали. А тут еще по такой статье. Я родила ребенка, фамилию дала свою, потом закрутилась с малышом… Люська – мать Славика – родила Славика. Но мы с ней всегда жили как кошка с собакой… А Славик с Юрой пошли в один класс.

– Дрались?

– Дрались. Еще как. И моя мама с ее матерью не разговаривала. Демонстративно друг друга не замечали, внуков, когда с ними гуляли, по разным углам двора растаскивали. Нашу историю все знали… Но моей маме, по-моему, все это доставляло большое удовольствие – помыть с соседками кости Володе, потом помыть кости Люське… Но после смерти мамы я решила оттуда уехать. Нашла равноценный обмен – и мы с Юрой переехали. А Славик с матерью остались жить в том дворе. Он до сих пор в той квартире прописан. И мать тоже. Брат только отдельно живет. Я его брата взрослым ни разу не видела.

– И у вас про Володю больше нет никаких сведений? – спросила я. Мне было просто интересно. – Вообще никаких?