Как стать ведьмой (СИ)

В 1689 г. в Приказе Розыскных дел допрашивался «волхв Дорофейка», который показал, что стольник Андрей Безобразов просил его «напустить по ветру на великих государей, чтоб они были к нему добры». «Волхв Дорофейка объявился нижегородским посадским, ремеслом коновал и рудомет, умеющий бобами ворожить, и на руку людей смотреть, и внутренние болезни у взрослых и у младенцев узнавать, и лечить шептами, — и показал, что–де его научил этому ремеслу нижегородский коновал Федор Бобылев. О найденных же в его сумках бобах, травах и росном ладане Дорофейка показал, что бобами он разводит и угадывает, а ладаном оберегает на свадьбах женихов и невест от лихих людей — от ведунов; а траву богородицкую дает пить людям от сердечныя болезни, без шептов; а рвет–де тое траву летом в Рождество Иоанна Предтечи с шептами: «К чему ты, трава, годна, к тому будь и годна»… При этом Дорофей добавил: «Он же–де и зубную болезнь лечит, и щепоту и ломоту уговаривает и руду (кровь) заговаривает». Сознавшись под пыткой, что он царя Петра Алек–сеевича видел и стихи «о назначении тоски по Андрее Безобразове по ветру пустил» волхв (вместе со стольником) был казнен» (Труворов, 1889). Нельзя не заметить, что «волхв Дорофейка» в этом «государственно важном деле» характеризуется в общем–то так же, как колдун деревенских поверий XIX–XX вв. «Стихии же представляют собою заговор.

Название «волхв» было усвоено, сохранено и некоторыми раскольничьими сектами: родоначальников людей Божиих, Данилу Филиппова и Селиванова, зарод «положительно признавал «великими волхвами»«. Появление «великих волхвов» сопровождают стихийные бедствия и потрясения. Они наделяются Голдовскими способностями» даром пророчества и провидения; они не только посредники между Богом и людьми, но и воплощение Бога на Земле — в облике великих волхвов проглядывают черты наделяемых особым могуществом и влиямием волхвов–кудесников Древней Руси: «антропоморфическая апотеоза люхей, особенно вещих, каковы волхвы и богатыри, весьма обыкновенна как в славянской, так в особенности в финской и даже отчасти в татарской мифологии. По языческому верованию восточных славян, веривших в оборотней всякого рода, всякий великий волхв мог «сесть в боги», и невегласи, т. е. невежды с золной верой баснословили даже в XVII в. будто старший сын мифического Словена сел в боги…» (Щапов, 1906).

Волхв — название кудесника, употребляемое в летописях, в книжной, письменной речи, является также народным, распространенным во многих районах России. В то же время это название сохраняет оттенок некоторой торжественности, загадочности, связывается с особыми, «книжными» способами колдовства, с «волхованием по книгам волховным», с колдовскими «словами–волховами»: «Как на то была старушка догадлива, /А хватала свою книгу волховную. /А смотрела, волховала в книге волховйой» (ПЕЧ.). Волхв, волховит обозначает «сильного», овеянного ореолом летописной таинственности колдуна я часто звучит не в обыденной, а в ритуализованной, оформленной по опреде–ленным правилам речи — в приговорах, заговорах, а также в былинах.

Ворожеи

Ворожеей могут именоваться люди, вообще занимающиеся колдовством и те из них, кто кто специализируется на ворожбе как на гадании с целью узнать прошлое и будущее, открыть источник несчастий, порчи, потерь. Соответственно, ворожить означает и заговаривать, пускать порчу, знахарить, шептать, колдовать, гадать и угадывать.

В поверьях уральских крестьян воржец (ворожец) — колдун, заключивший договор с нечистой силой; воржецу Федору черти–помощники цепляют за удочку белуг, насаживают на багор сомов: «Посмотритека, при нас–то он зи одного сома не пымат, а без нас–то за глазьями, чертову гибель таскат… Знамо, черти ему на багор сажают. Так и было решено: ворожец, да ворожец Федор Попова (Железнов, 1910).

Ворожат иногда и обычные люди: в засуху, после молебна Илье, молодежь начинала обливать друг друга водой («ворожить дождь») Обыкновенно к ворожцу обращались для указания потерь. Ворожец иногда занимался и лечением через нашептывание, заговоры.

Надеясь отыскать вора и украденное, жители Пермской губернии «призывают ворожею, которая, поворожив бобами или чем–либо другим, будто бы угадывает, где находится потерянная вещь, и в особенности в подобных случаях вменяют ворожей женщины, одержимые порчей, в которых будто бы посаженная порча угадывает, что кто украл и где находятся потерянные вещи».