Как стать волшебником

В столовой с газетой в руках сидел отец. Крупный, с прямой спиной и начинающими седеть густыми волосами, он был вполне элегантным мужчиной. Но руки его, сильные, все умеющие, «артистические» руки, как говорила мама, выдавали настоящего труженика. У отца было два крохотных цветочных магазина, и он был просто упоен своей работой. Все время он проводил в саду, среди цветов, совершенно бескорыстно разбивал клумбы на участках соседей. Ему доставляло бесконечное удовольствие испачканными в земле по локоть руками копаться на клумбах, холить и лелеять цветы. Все, чего он касался, росло и распускалось словно бы само собой. «Мы с растениями понимаем друг друга», — говаривал он. Так и было на самом деле. Но в отношениях с людьми у него так просто не получалось. Особенно со старшей дочерью.

— Господи, Нита! — потрясение воскликнул отец, опуская газету. — Что случилось?

«Будто сам не знаешь», — мысленно фыркнула Нита, исподлобья глядя на отца. По выражению его лица она догадывалась, о чем он сейчас думает.

«Боже мой, — было написано на его лице, — она опять попала в переделку! Ну почему она не даст сдачи? Что за глупая девочка!»

Он, как всегда, стал выпытывать, что же случилось, а Нита не могла дать вразумительного ответа ни на один его вопрос. Они не понимали друг друга. «Не то что растения», — усмехнулась про себя Нита. Она повернулась к холодильнику и заглянула в него. Ничего-то она там не искала, а просто хотела скрыть от отца недовольство и раздражение, так явно исказившие ее лицо. Она устала от этого ритуала домашнего участия и сочувствия. Но, увы, это было неизбежно, как и каждая новая драка. Пора было покончить с этим, на сегодня хотя бы.

— Я подралась, — коротко бросила она. Резко хлопнув дверцей холодильника, она отошла к плите, с сожалением оглядела порванную и испачканную куртку и вынула из кармана книжку.

— Ну и скольких ты поколотила? — спросил отец, снова углубляясь в газету.

На лице его было написано явное раздражение. Нита вздохнула. «Ему это так же надоело, как и мне», — подумала она.

— Точно не знаю, — как можно безразличнее ответила Нита, — их было шестеро.

— Шестеро? — воскликнула мама. Она проходила из гостиной в кухню своей легкой танцующей походкой и услышала последнее слово.

Ните было всегда приятно смотреть на нее, и на этот раз она приветливо улыбнулась, несмотря на то что распухшее лицо от этого заболело. Мамина походка всегда была такой грациозной, танцующей. Она танцевала, выходя замуж за папу, она с отточенной грацией двигалась по дому, мыла посуду, готовила, мела, чистила дом. Это было у нее естественно, как дыхание.

— Шестеро? — повторила мама. — По-моему, многовато, тебе не кажется?

— Угу, — согласилась Нита.

Боль ее как бы поутихла от легкого, чуть смешливого тона маминого голоса. Мама осторожно, чуть касаясь нежными пальцами, потрогала опухшее лицо дочери, и от этого прикосновения все синяки и болячки словно бы исчезли. Боль совершенно прекратилась, хотя все тело ныло, будто застарелая привычная зубная боль.

— Никаких посиделок сегодня вечером, малышка, — сказала мама. — Сейчас же в постель. Лед на лицо, иначе оно раздуется как воздушный шар.

— Кто все это начал? — спросил отец строго.

— Джоанн Вирелла, — сказала Нита. — У нее новый велик, а я не пришла в должный восторг.

Отец снова поднял глаза от газеты. На сей раз в них была виноватая растерянность и неловкость.

— Нита, девочка моя, — сказал он мягко, — я пока не в состоянии купить тебе велосипед. Во всяком случае, в этом месяце. Я не мог сделать этого до сих пор, но надеюсь, что непременно СМОГУ и очень скоро.

— Конечно, папа, — спокойно сказала Нита. — Не так уж я и рвусь получить этот велик, — улыбнулась она, хотя все было совсем не так.

Она ХОТЕЛА его, она ЖАЖДАЛА иметь его, просто замирала при мысли о велике. Но у отца Джоанн большой магазин на респектабельной Носсау-роуд, и он может позволить себе подарить на день рождения дочери трехсотдолларовый велосипед. А дело Нитиного отца гораздо скромнее. Смущаясь перед соседями, он отделывался неясной фразой вроде «проблемы с получением дивидендов от продажи цветов», а домашним просто говорил, что почему-то его все время преследуют неудачи.

Но не могла же Нита рассказывать Джоанн и всем остальным о каких-то там дивидендах от цветов или жаловаться на неудачи! Ей просто-напросто хотелось иметь этот проклятый велик. И ничего поделать с собой она не могла.

— Иди сюда, мечтательница, — ласково сказала мама, обняв ее за плечи и возвращая к действительности. Она протянула Ните грелку со льдом. — Иди ложись, иначе все это распухнет и будет долго болеть. Я принесу тебе что-нибудь поесть в постель.

— Обязательно есть в постели? — недовольно спросил отец. — Она же все прольет и уронит на одеяло.

— Когда ты был в ее возрасте, Гарри, ты разве никогда не дрался? — улыбнулась мама. — Если она не ляжет как можно скорее, ее раздует как баскетбольный мяч. Отправляйся в постель, Нита.