Как стать волшебником

— Так, маме ныть начиная с букв «ну», папе ныть на улице за садиком, так… Так… Великолепно! Вот уж порадую Проглотух с Бамбиора, для них это лучшая музыка! А у них выменяю пенье камней и сопение зимнего сплюха…

Не слушая разглагольствования довольного дративара, Люсинда подхватила свитки «Карт Мира для ученика волшебника», взмахнула палочкой и, взяв за руку все еще не пришедшего в себя Янеша, вышла из лавки. У дверей Янеш обернулся сказать «до свидания» и увидел, как Менг с хрустом откусил уже вторую ножку от вызванного волшебницей пуфика.

Глава II

— Просыпайся, Янеш!

— Мам, ну еще чуточку!

— Во-первых, я тебе не мама, — сказала волшебница Люсинда, — а во-вторых, ты и так во сне, так что просыпайся. Ну вот… Такой сон не досмотрел! — продолжал бурчать Янеш.

— Может мне уйти? — с улыбкой спросила Люсинда.

— Нет, нет! — всполошился Янеш, — я мигом!

И вот они, держась за руки, уже неслись во Внутреннее Королевство и вскоре приземлились… вернее, Люсинда уютно прикреслилась, а Янеш пребольно прискамеился на свою деревянную скамейку. На этот раз в беседке кроме их сидений находился небольшой столик с изогнутыми ножками. Янеш смотрел на него во все глаза — столик никак не мог устоять на одном месте — он приплясывал, подгибая то одну, то другую ногу. Выходило это презабавно, свитки вчерашних карт для ученика волшебника, тоже мелко подрагивали. И глядя на эти карты, Янеш припомнил сон, который Люсинда не дала ему досмотреть и вздохнул.

— Что ж так тяжко? — насмешливо спросила Люсинда.

— Эх, попутешествовать бы! — мечтательно потянулся Янеш. И видя, что Люсинда развернула одну из карт на все еще приплясывающем столике, добавил:

— Оказаться бы, например, вот здесь, что ли! — и с этими словами, не глядя, наугад ткнул пальцем в карту.

Невидимый скрипучий голос тут же произнес:

— Заказ принят.

И все закружилось у Янеша перед глазами, и какой-то вихрь подхватил и понес, свет померк, потерялся верх и низ и единственным ощущением был таки чувствительный пинок взбрыкнувшего со страху танцующего столика.

Когда Янеш очнулся, то понял, что стоит он ногами вверх, головою вниз, упираясь указательным пальцем в землю. На этом пальце, собственно говоря, он и стоял. Поняв это, Янеш тут же свалился мешком на зеленую травушку, но не ушибся, а только зажмурился, решив не подниматься и даже не шевелиться, а подождать, не произойдет ли еще чего. Полежав так некоторое время, он приоткрыл сначала один глаз — ничего, потом приоткрыл второй, а потом глаза сами открылись вдруг очень и даже очень широко, потому что… Да потому что, небо, под которым он лежал (а что там, наверху? Ну, наверно ж, небо!), небом-то и не было. Вернее, ой нет, тут уж не до верности! Все, что было там, где должно быть нормальное, обычное небо, было разделено на три примерно равные части прямо у Янеша над головой. И только одна из них выглядела обычным небом. Небо, как небо — голубое, с белыми облачками, с птицами, с маленьким серебристым самолетиком. Вторая же часть была заполнена разными звуками, шумами, пением, говорением, ревом, шепотом и шелестом, шуршаньем и щебетаньем, перемешанным в какой-то неугомонный гул. А неба — не было! И вообще было все как-то странно. Вроде бы было солнышко, своими лучами греющее так приятно, но тут же острыми струйками чувствительно сек дождь, и ветер, неся массу разных запахов, лохматил волосы, и все было там, наверху, таким тяжелым, что казалось, вот-вот упадет. Янеш боязливо отодвинулся и на всякий случай снова закрыл глаза.

— Так и будешь здесь валяться? — раздался рядом знакомый голос.

— Ой, Люсинда, как хорошо, что ты пришла! — буквально взвыл от радости Янеш.

— Как же, пришла! Оказалась, скажи уж лучше, — сварливо ответила Фея и тут же, насмешливо фыркнув, добавила:

— Твое поведение отвратительно: тычешь в карту пальцем куда попало — а вдруг кому в глаз! Желаешь оказаться сам не зная где — а вдруг кому в пасть! Впрочем, и это не худший вариант, — и фея опять фыркнула. У нее, наверное, было смешливое настроение. Потом, посерьезнев, добавила:

— Ты бы поосторожнее с желаниями. Они ведь могут и сбыться. И более того, они действительно сбываются, только иногда не сразу. Иногда семечко желания должно сначала прорасти, потом зацвести, а уж только потом дать свои плоды. А когда, наконец, желание исполняется, оказывается, что оно уже никому не нужно и уже совсем не желанно. Так люди и губят свои желания. Желания перестают им доверять — конечно, кому хочется быть не нужным! — и уже не торопятся исполняться.

— Расскажи мне об этом поподробнее, — попросил Янеш.

— В другой раз, — пообещала Люсинда, — а сейчас давай посмотрим, где мы находимся, если уж мы здесь оказались.

И она развернула свиток с картой прямо на траве. Янеш придвинулся поближе, на этот раз засунув руки в карманы для верности.

— И где же мы?