Как стать знаменитым журналистом

Но есть умельцы, и их довольно много в наших СМИ (как правило, они как раз из разряда писателей), которые изобрели разновидность скачущего, как я его называю, репортажа, когда сюжетная линия постоянно перебивается фабульной, и наоборот. Этот крайне неудобоваримый для чтения вид репортажа родился

324

во многом под влиянием телевидения с его техникой монтажа (ранее, естественно, изобретенного в кино). Дело, конечно, вкуса, но всетаки ясно написанный и хронологически последовательный репортаж (четко передающий ход какого-то важного для аудитории события), на мой взгляд, единственно приемлемая в журналистике разновидность этого жанра.

Это следует просто из определения того, что мы хотим узнать из рассказа автора репортажа (и почему, соответственно, родился этот жанр журналистики). А хотим мы узнать, как это случилось в реальной жизни.

А что такое по-настоящему хороший репортер? Это, конечно, не тот, кто настолько набил руку в писании в своем жанре, что способен написать репортаж с собственных похорон. Таких довольно много, и многих я знаю — по их творениям. Будучи участником многих событий, официальных и светских мероприятий, я часто с улыбкой (порой и с возмущением) читал или смотрел потом репортажи о том, что наблюдал своими глазами: при наличии всех внешних признаков репортажа, что не фраза, то неправда. И аудитория (а часто и редакция) об этом так никогда и не узнает. Одно время я находил особое эстетическое наслаждение в том, что отыскивал в репортажах с дипломатических и светских приемов, регулярно публиковавшихся в одной газете, претендовавшей на особую осведомленность, фамилии людей, которые на данном приеме не были. Журналистов пускают далеко не всюду, но списки гостей того или иного мероприятия достать не так уж и трудно. А пришел данный гость или нет — можно узнать лишь на месте, куда журналистов часто не пускают. Однажды (с чего и началось мое наблюдение за автором этих «репортажей») я нашел самого себя на приеме, на который был приглашен, но не смог пойти.

Это очень простое репортерство, требующее разве что бесцеремонности и хорошо подвешенного языка или пера. Но это, конечно, далеко от того, что делает репортаж

РЕПОРТАЖЕМ, ТО ЕСТЬ ЖАНРОМ, ЧЕРЕЗ КОТОРЫЙ РЕАЛЬНАЯ ЖИЗНЬ В НАИМЕНЕЕ ИСКАЖЕННОМ ВИДЕ ДОХОДИТ ЧЕРЕЗ СМИ ДО АУДИТОРИИ.

Что, кстати, кроме событий, интересует нас как обывателей в жизни? Ответ очевиден — другие люди. И этот фундаментальный

325

интерес отрабатывается с помощью специального и очень интересного, может быть, наиболее журналистского, после репортажа, жанра — с помощью интервью.

О нем — в следующей лекции.

А пока советую всем подумать: с кем бы из незнакомых и недоступных вам людей вы хотели поговорить? Составьте список из десяти фамилий. А я, прочитав этот список, достаточно точно расскажу вам, кто вы есть.

Вот в чем и магия, и la raison d'etre¹ интервью: мы есть те, с кем мы общаемся — хотя бы и с помощью СМИ.

¹ Букв.: фр. смысл [существования].

326

Лекция 20. Интервью: небольшая пьеса для очень большой аудитории

Я очень люблю писать диалоги (об этой литературной форме, крайне редко используемой в журналистике, я расскажу в лекции, посвященной авторскому стилю в журналистике), но очень не люблю брать интервью. А взял я их немало — несколько десятков. Только официальных — у президентов и глав правительств разных стран — больше тридцати.

Не люблю я брать интервью по одной причине: из-за того, что слишком часто оно доходит до страниц издания в искаженном виде (к телевидению это относится в гораздо меньше степени). Причем чаще всего эти искажения — дело твоих собственных рук

Вот ты просто редактируешь неудачную, а потому и непонятную в письменном варианте фразу

— а как она хорошо характеризует интервьюируемого! Здесь ты пожалел своего собеседника — вычеркнул место, где он продемонстрировал явную некомпетентность. Тут просто сократил (разговор-то был долгий) — и целый тематический пласт ушел. В этом месте всё оставил, но как же скучны эти банальности, а ты ведь сидишь над ними, отрывая время от писания собственных статей. Наконец, в официальных интервью, где почти всё оговаривается заранее, промелькнет некоторое откровение, собеседник или, что даже важнее, — позиция его страны, его правительства вдруг откроются с неожиданной стороны. Но именно это надо, соблюдая договоренность, выражаясь русским литературным языком XIX века, похерить, то есть перечеркнуть крест-накрест (буквой «х»).

Впрочем, это мои личные пристрастия, не мешающие интервью (хорошему, конечно) оставаться самым сладким для аудито-

327

рии жанром журналистики. В нем есть «человечинка» — причем и в высоком, и в плотском, если не плотоядном смысле этого слова.

Напомню, что уже было сказано про интервью: это информационный жанр, целью и содержанием которого является передача слов и мыслей значимого вообще или в контексте случившегося события человека, причем слов и мыслей, появившихся не спонтанно, а благодаря специально поставленным вопросам. Это удачная формулировка, не буду ее менять.