Как стать знаменитым журналистом

Если демонстрация силы проявляется в тех шагах, которые автоматически и легко трактуются как наступление на демократию, свободу слова или как ущемление прав «нелюбимых», «не своих», в пользу «любимых», «своих», здесь надо тщательнейшим образом взвешивать, на какой шаг и когда нужно идти, с каким подождать, а от какого и просто отказаться.

504

Пример у всех на глазах. Акция устрашения, направленная конкретно против империи-олигополии Гусинского и в назидание другим функционерам и СМИ этой империи, была тут же притворно трансформирована в акцию устрашения «независимых СМИ». А многие и искренне в это поверили. А уж о том, как успешно раскручивает «Медиа-Мост» эту акцию во благо себе — и говорить не приходится. Обыгрывает Кремль на каждом повороте. Обыгрывает — и обыграет окончательно, вплоть до того, что Клинтон во время визита в Москву поставит этот вопрос перед Путиным. Путину надо бы уволить разработчиков этой операции, ибо в таком эффекте виноваты они, а Гусинский лишь использует их ошибки.

А вот если это действительно «акция устрашения свободных СМИ» — то это глупость, преступление и ошибка одновременно.

Лично я пока так не считаю, хотя и исключить возможности этого не могу.

Не считаю пока так я по многим причинам, а дополнительно уверился в этом после своего участия в программе «Глас народа» Евгения Киселева, вышедшей в эфир во вторник вечером. Думаю, многие читатели «НГ» эту передачу видели.

Несколько замечаний должен об этой передаче сделать. О чем, кстати, предупредил Евгения Киселева после ее окончания, сказав ему, что так вести передачу нечестно. Не сказал об этом в эфире вот почему: во второй, завершающей части программы, после рекламной паузы, Евгений Киселев умудрился ни разу не дать мне слова, хотя именно НТВ пригласило меня на эту передачу в качестве одного из двух главных участников, о чем сам ведущий сказал в ее начале и что подтверждается традиционной для «Гласа народа» рассадкой приглашенных в студии.

Ожидаемый упрек «после драки кулаками не машут» я отметаю. Киселев, будучи хозяином передачи, вел ее как хотел и в ту сторону, в которую намеревался. В этом у меня сомнения не было и до ее начала. Нет и претензий. В конце концов, каждый имеет право на защиту своих интересов, да еще на своей площадке, всеми разрешенными и даже некоторыми не вполне разрешенными методами.

Но есть пределы «неразрешенного». Киселев, зная меня, предполагал, что я не буду перебивать других. Но я, тоже давно зная Евгения Киселева лично, все-таки не мог предполагать, что он воспользуется знанием меня, чтобы не дать мне сказать ни слова в течение всех последних 20 минут 45-минутной передачи.

505

Сразу после нее один мой знакомый, телевизионщик, позвонил мне и спросил: «Это что, был не прямой эфир? Они тебя в конце вырезали?» Нет, не вырезали.

Я не собираюсь сейчас доспоривать с некоторыми участниками передачи и с самим Евгением Киселевым. Я хочу лишь акцентировать внимание на основных методах ведения этой передачи, не останавливаясь на сомнительных во всех смыслах трюках ведущего — типа неожиданного утверждения в начале, что я приглашен в эфир вместо представителей спецслужб, которые «совершили налет» на «Медиа-Мост», или, мягко выражаясь, поразительно пошлой его реплики в конце: «Не заводите глаза, Виталий Товиевич».

А основные методы следующие <...>:

• я объясняю, по какой, на мой взгляд, логике действовали инициаторы акции, — мои слова тут же трактуют как оправдание этой акции;

• я говорю, что считал бы реальные, а не мифические репрессии против НТВ показателем наступления на свободу слова в России, но пока вижу лишь атаку на олигополию Гусинского и на него лично,

— мои слова тут же переворачивают как одобрение «репрессий» против СМИ, входящих в данную олигополию, хотя сам факт выхода в свет вторничного «Гласа народа» доказывает отсутствие каких-либо репрессий;

• я объясняю, почему, на мой взгляд, целью акции Кремль выбрал Гусинского, — мое объяснение трансформируют в поддержку судов над Бухариным и Зиновьевым.

Словом, прием распространенный: если не можешь добиться от собеседника того, что тебе нужно, то даешь выгодным тебе участникам разговора извратить его мысли и слова, а ему самому, дабы он не смог возразить, просто не предоставляешь возможности выступить. Это такая цензура — без ножниц, цензура утонченная. Киселев слишком опытный телеведущий, чтобы не суметь, как он мне сказал после передачи, дать мне слово в последней двадцатиминутке.

Все-таки средства не только оправдывают цели, но и объясняют их, разоблачают.

506