Как стать знаменитым журналистом

В формуле просвещенный дилетантизм главное слово просвещенный, ибо дилетантизм есть просто констатация реальности, медицинский факт, как любят выражаться сейчас. Просвещенность журналистского дилетантизма состоит в том, что, во-первых, это все-таки дилетантизм не поверхностный, не верхоглядский; он основан более на знании, пусть и ограниченном, чем на незнании; во-вторых, хороший журналист ощущает, более того - осознает ограниченность своего знания (следовательно, и ограниченность своего анализа); в-третьих, журналистская просвещенность состоит в действиях, направленных на преодоление своего дилетантизма для себя лично и для аудитории. Первое выражается в постоянном, хоть и бессистемном самообразовании (в том числе и через собственно журналистику), второе — в том, что всякий раз, когда собственных знаний журналисту для капитальной и объективной оценки реальности не хватает, он ради интересов аудитории обращается к настоящим специалистам, к экспертам, к носителям знания фундаментального, академического, или хотя бы оперативного, технологического.

190

ЖУРНАЛИСТ, НЕ ОБРАЩАЮЩИЙСЯ К РЕАЛЬНОМУ ЗНАНИЮ, ОПАСЕН КАК ОБЩЕСТВЕННЫЙ ТИП. ОН НЕ ТОЛЬКО АСОЦИАЛЕН, НО ЧАСТО И АНТИСОЦИАЛЕН.

Напомню, что, с одной стороны, журналист наделен привилегией быть голосом общества, с другой — он воздействует на это общество. И в том, и в другом случае НЕВЕЖЕСТВО журналистов воздействует и на верхи, и на низы общества — именно потому, что журналист априори носит звание образованного и культурного человека. Во что, конечно, трудно поверить, когда порой слышишь, какой абсолютно антинаучный бред несут аудитории по каналам СМИ, то есть с помощью журналистов, всякого рода прорицатели, астрологи, знахари и обычные невежды, увенчанные известностью телезвезд. Да и сами журналисты нередко приобщаются в своем псевдоанализе к когорте этих любимцев СМИ. Еще в начале

XX века, анализируя наступление такого воинствующего невежества (а ведь тогда СМИ еще не были так всеохватны), блестящий Ортега-и-Гассет писал:

«Оторопь берет, когда люди вполне культурные трактуют злободневную тему. Словно заскорузлые крестьянские пальцы вылавливают со стола иголку. К политическим и социальным вопросам они приступают с таким набором допотопных понятий, какой годился в дело двести лет назад для преодоления трудностей в двести раз легче».

Какими реальными знаниями должен обладать журналист (при самокритичной оценке их уровня) в объемах больших, чем знания его аудитории?

В первую очередь, это, конечно, не профессиональные навыки, с помощью которых можно нести в массовую аудиторию как благо (знание и нравственные ориентиры), так и зло (невежество и аморализм). Профессиональные навыки — не более чем инструмент.

Журналист прежде всего должен превосходить аудиторию в академическом знании. Ибо он есть сегодня, как я уже говорил, и элемент системы просвещения, идущего по каналам СМИ.

Первое, что здесь надо отметить, это родной язык. К сожалению, явно ухудшаемый, упрощаемый и вульгаризируемый се-

191

годня именно посредством СМИ. Безусловно, к сегодняшней языковой практике очень многих (думаю, большинства) журналистов, большинства героев СМИ, диктующих всяческую, в том числе и языковую, моду массам, можно отнести характеристику, данную тем же Ортегой-и-Гассетом разговорному языку времен заката Римской империи, так называемой «вульгарной латыни». Ортега пишет, что можно только ужаснуться «немыслимому упрощению грамматики по сравнению с классической латынью. Сочная индоевропейская сложность, которую сохранял язык верхов, была вытеснена плебейским говором, упрощенным и легким, но при этом, или скорее поэтому, грубо механическим, как рабочий инструмент, с невнятной и приблизительной грамматикой — наугад и невпопад, как у детей. В общем, младенческий язык, детский лепет, неспособный ни гранить мысли, ни расцвечивать чувства. Язык, лишенный светотени, лишенный яркости и душевного жара, убогий язык, бредущий на ощупь».

Порча языка системой сегодняшних СМИ — отдельная и большая проблема, лично меня поражающая стремительностью своего обострения. По-моему, мы здесь просто приближаемся к языковой катастрофе. Тому, увы, есть и объективные причины.

Во-первых, язык нынешних СМИ — это по преимуществу язык устный, то есть по определению менее литературный, чем язык письменный.

Во-вторых, это конечно же следствие нашествия неофитов, непрофессионалов, профанов и графоманов, шагнувших в журналистику в годы гласности и демократии.

В-третьих, это следствие собственно демократии, на первом своем этапе всегда отрицающей всякий аристократизм, в том числе и лингвистический, и заимствующей из языка культурной элиты лишь отдельные «модные» слова. Именно СМИ, то есть журналисты, внедрили в современный русский язык практически всю уголовную лексику и даже грамматику: ведь сами бандиты все-таки редко выступают по телевизору. Впрочем, не только лексику, но и уголовную «культуру» поведения.