Как строился и заселялся Петербург?

Много и усердно трудилась Россия в лице своего серого народа над созданием Петербурга. Пролагались просеки в лесах, прокапывались для осушения почвы каналы, забивались сваи на набережной Невы. Каналов в С.-Петербурге в те времена было гораздо больше, чем теперь. Нынешние улицы — Захарьевская, Таврическая, Сергиевская и Фурштадтская были прежде каналами, — оттого они и широкие такие, что дома строились по обеим сторонам водного протока. Каналами были и проспекты Васильевского острова Большой, Средний и Малый. Для замощения улиц существовал любопытный налог на камни: извозчики, а также барки обязаны были при въезде в город складывать по нескольку камней. Этот налог был отменен лишь при Екатерине II.

В 1710 году велено было собрать в московской губернии 3.000 мастеровых с топорами, причем десятая часть их должна была еще сверх того быть снабжена плотничьими инструментами и лошадьми: царю-строителю нехватало специалистов-плотников. Но еще больше того чувствовалась нужда в каменщиках. Столица должна была быть каменною, а каменщиков не хватало. Каменщиков вообще тогда было мало в деревянной, бедной каменным строением России. И вот, последовал тогда (в 1714 году) знаменитый грозный указ о воспрещении в государстве «всякого каменного строения, какого бы имени ни было, под разорением всего имения и ссылкой». Повелено было прекратить стройку каменных зданий во всей стране. Недостроенные здания, например церкви, так и остались недостроенными ради новой столицы!

Этот указ был издан на неопределенный срок, и только в 1721 году было разрешено достроить одни лишь церковные здания, да и то каждый раз по особым освидетельствованиям губернаторов и воевод.

«Рабочая повинность» была обращена на народ при соблюдении следующих оснований: каждого рабочего брали с 35 дворов (позднее с 11 дворов), причем с остальных 34 (или 10) дворов взыскивалось по 2 алтына. С 1712 по 1716 год было выслано на работы в С.-Петербург ни много, ни мало, до 150.000 человек, и собрано алтынами более миллиона рублей!

Рабочие нередко бегали с работ, и поэтому партии рабочих обязывались круговою порукой за этих «утеклецов». Бегство из Петербурга, впрочем, было явлением, свойственным вовсе не одним лишь рабочим крестьянам. Как увидим ниже, утекали из новой столицы и «люди нарочитые», служилые дворяне, помещики, ремесленники.

Петр Великий не делал никакого различия между черным народом и дворянами в смысле прикрепощения их к Петербургу. Для него все были равны в этом отношении, и еще в 1713 году он повелел, чтобы все причисленные к царскому двору, а также и другие чины, за которыми числилось не менее 30 душ крестьян, строились и жили в Петербурге безотлучно. Наряду с придворными он переселял сюда целыми слободами ремесленников, торговцев, солдат. Об этом великом переселении напоминают названия многих петербургских улиц — особенно на Петербургской стороне — Зелейная (ныне Зеленина), Ружейная, Монетная, Пушкарская, Дворянская, Белозерская. В этих улицах жили зеленьщики (пороховые мастера), пушкари, лица привелегированного звания и солдаты Белозерского полка. Моховая улица прежде называлась Хамовою или Хамовною, и на ней обретались «хамовные мастера», т. е. ткачи узорчатых полотенцев и скатертей. В вологодской и архангельской губерниях было набрано несколько сот семейств, занимавшихся плотничеством и судостроением. Эти дорогие и нужные царю люди были поселены на Охте, причем, когда они прибыли в столицу, им было выдано в ссуду по 2 р. деньгами и по 3 четверти муки на семью. Дома для них были здесь уже заранее построены, и была распахана даже земля для посева хлеба: так возникла Охтенская слобода.

В 1712 году велено было «недорослей всех городских жителей и фамилий, и знатных и низких чинов, которые для наук в школах и в службу ни к каким делам не определены, выслать в Петербург на житье безсрочно».

В 1714 году было приказано выслать на водворение в Петербург 300 человек купцов из Москвы «с женами и детьми безсрочно». Но вскоре Петр убедился, что от этих вынужденных петербуржцев пользы мало и, поэтому, начиная с 1719 года, начались некоторые послабления: тех купцов, которые еще не были препровождены в Петербург, было повелено оставить на месте. Тем из приехавших, которые не успели обзавестись на новом месте домами и делом, разрешено было вернуться на прежнее место жительства. Наконец, последовало разрешение богатым помещикам выезжать из Петербурга временно в свои имения, но не более, как на 5 месяцев.

Одним словом, жизнь в Петербурге была тогда настоящею государственной службой со всеми ее аттрибутами, вплоть до отпусков. Известная тенденция Петра — всех и каждого пристроить на служение государству, — сказалась здесь с удивительной яркостью! Первый труженик своего народа и первый слуга своего отечества, Петр невольно требовал того же и от других и в особенности строго проводил эти требования в деле создания нового государственного и национального центра.