Как свежи были розы в аду

– Все будет в порядке с премиальными, – улыбнулась Ирина, думая совершенно о другом. Наверное, надо взять отпуск на пару недель, уехать куда-то с мамой, вырваться из замкнутого круга проблем, которые она сама себе создала. – Андрей, если я уйду в отпуск, оставлю дела на тебя, хорошо? Приеду – ты уйдешь.

– Рад стараться, – кивнул он. – Я люблю поиграть в начальство.

Ирина торопливо вышла из офиса, села в машину, по дороге позвонила домой, спросила у матери, что нужно купить, остановилась у «Ашана». По торговому залу шла рассеянно, останавливаясь у прилавков, где не было покупателей. Мама из любой ерунды приготовит чудо-блюдо. Ради этого она даже компьютер освоила, находит там какие-то необыкновенные рецепты. Ирина уже шла с тележкой к кассе, когда взгляд ее упал на стенд с газетами и журналами. И ее сразу бросило в жар. Кричащая шапка на первой полосе одной из газет: «Тайны следствия» и фотографии Валентины и ее адвоката. Ирина быстро положила газету к покупкам, все оплатила, вышла, нашла укромный уголок и до того, как переложить все в пакеты, быстро прочитала материал. Потом смяла газету и бросила в ближайшую урну. Вышла с продуктами, села в машину с таким ощущением, как будто и за ней следят со всех сторон. Ехала – и видела этот текст со снимками, будто на мониторе. У нее была феноменальная память. Как у отца. Это может быть правдой? То, что адвокат – Ирина искала о нем информацию, узнав, что он защищает Валентину, – известный как порядочный человек, неангажированный, некоррумпированный, вдруг пошел на низкое преступление для того, чтобы вытащить Валентину? Ради чего? Ради очередной адвокатской победы, ради денег, которые получит Валентина, ради… непонятно. Не такие это большие деньги, чтобы идти на возможное убийство. И совсем не почетно – вытащить из тюрьмы человека с темным прошлым, мутным настоящим, без особой огласки, без процесса, на котором можно было бы блеснуть… Тут что-то не так, конечно. И уже привычная волна раздражения, почти ненависти поднялась в душе Ирины. Это ее черная аура топит еще одну репутацию. Из публикации можно сделать один вывод. Обвинить на бумаге без особых доказательств проще простого, любой, кто имеет отношение к падчерице отца, имеет шанс утонуть в болоте. Она, Ирина, тоже. Она призналась наконец самой себе, что не только Валентина затягивает процесс раздела наследия. Ирина сама больше всего боится прийти на суд и встать перед всеми нацеленными на скандал объективами. Но она же решила, что отца не предаст! А они все – эта разнузданная публика – могут думать что угодно. И в первую очередь, что это возня по поводу денег. Как обычно и бывает после смерти знаменитых людей. Раньше Ирина читала подобные материалы – мать против сына, дочь против матери, жены против родителей – и приходила в ужас. Они сошли с ума. Нет ничего, что стоило бы такого позора. Но у нее – другое. Так, может, и там было другое?

Она приехала домой, мама, как всегда, встретила ее в прихожей.

– Как дела? Никто не звонил? – буднично спросила Ирина.

Мама стала рассказывать о разговоре с подругой по вопросам воспитания внука. Ирина, глубоко и облегченно вздохнув, отнесла на кухню пакеты, отправилась в ванную. Как же ей хорошо, уютно, безопасно в своем доме, и, конечно, в ее силах этот покой сохранить. Пройдет этот страшный период, найдутся верные решения… Главное, чтобы маму происходящее коснулось меньше всего. Артем в Англии, весь в своей математике, увлечении музыкой и английской поэзией, он ни о чем даже не узнает. Он почти не слышал о своем дедушке в семье. Так они с мамой решили. И, конечно, он не читает там ни английских, ни русских газет…

Ирина вышла из ванной в пушистом белом халате, пошла на вкусный запах и увидела Анну, которая застыла посреди кухни, сжав от волнения руки: она смотрела на экран маленького телевизора и даже не повернулась, когда Ира вошла. Только прошептала:

– Что это, доченька?

А на экране, сидя за столом в студии, бойко выступала Галина Ивановна. Камера время от времени крупно показывала снимок юного Александра Майорова, свидетельство о рождении его дочери Людмилы, фото маленького ребенка и взрослой женщины с удлиненным лицом, перепуганными глазами, в каком-то старушечьем платке.

– Ничего страшного, – устало произнесла Ирина. – Я не успела тебе рассказать. У меня появилась еще одна сестра – старшая. Ее мать – вот эта – приходила ко мне на работу. Папа был тогда практически мальчиком, он снимал у нее квартиру, никогда не видел ребенка.

– Боже, как он мог, – едва выговорила Анна. – Она же такая… ужасная…

Глава 8