Как-то не срослось

Константин встал, взял с журнального столика бутылку пепси, подошел и влил немного в рот лежащего. Поставил обратно, сел на диван, налил грамм тридцать хозяйского коньяка, выпил, и закурил сигарету.

– Смешно, Али. Сидим здесь, а пьем дагестанский коньяк.

– Разве это пьем, губы мочим,– ответил Али. – Что, сидишь Костя, пора уже ехать.

– Скоро поедем, не спеши,– ответил он.

Человек на полу зашевелился, и опять спросил,

– Кто вы такие, что вам нужно?

– Не вспомнит он тебя Костя, и я бы не узнал. Усы, шрам на всю щеку, сказал Али.

Костя докурил сигарету, бросил окурок на пол, встал, подошел к лежащему, опустился на корточки, посмотрел в глаза пленнику.

– Костя Шумарин я.

Пленник напрягся, какое-то время молчал, соображая, потом испуганно быстро проговорил,

– Что ты хочешь сделать, убить меня? Не нужно Костя, пожалуйста. Я не специально. Молодой был, испугался, потому и убежал.

– Врешь ты все, Кирилл-ответил Костя. Был бы ты человек, вместе с отцом помогли бы нам хотя бы с похоронами. Но ведь нет. Сбил и бросил отца умирать, а потом и виноватым его сделали. Твой отец сволочь был, и ты по его стопам пошел. Тоже мент, и такая же гниль. Мне станичники спасибо скажут, если тебя убью. Но убивать я тебя не буду, это было бы очень просто. Если сегодня не сдохнешь, проживешь дольше меня, но всю жизнь моего отца помнить будешь. Вы поганые менты мне и моей семье всю жизнь сломали, пора и отвечать.

Костя встал, взял пульт от телевизора и добавил звук.

– Не надо, пожалуйста, Костя, не надо, прости меня, закричал Кирилл.

– Али давай скотч, сказал Костя.

Али оторвал от рулона полосу скотча длиной сантиметров пятнадцать, подошел к Кириллу, и не обращая на его крики, и попытки увернуться, заклеил рот.

– Костя, а что с бабой и ребенком делать?

– Ничего Али, они не причем.

– Добрый ты, а я бы уши и носы подрезал, пробурчал Али.

– Помоги перевернуть,– сказал Костя.

Вдвоем перевернули грузное мычащее и извивающиеся тело. Али придавил Кирилла к полу. Костя взял с журнального стола большой отточенный, за время ожидания, приходящего в себя Кирилла, кухонный нож, и двумя быстрыми движения перерезал Кириллу сухожилия на обеих ногах в районе пяток. Встал, бросил нож на пол, посмотрел, на извивающиеся и стонущее тело, сказал,

– Пошли.

Проходя мимо ванной, Костя остановился, открыл дверь, посмотрел сидящих на полу испуганную женщину и девочку, сказал,

– Десять минут не выходить.

Помолчал, посмотрел на молодую женщину, проговорил,

– Он даже не вспомнил о вас, и прикрыл дверь.

Они вышли за калитку дома, дошли да конца улицы, повернули за угол, сели в старенькую пыльную восьмёрку и тронулись.

Смеркалось.

– Надо было баб связать, минут через пять сказал Али, управляя автомобилем.

– Зачем, сказал Костя. Пока менты приедут, пока разберутся, пока что-то решат, мы уже дома будем. Тем более сегодня воскресенье. А в понедельник к вечеру нас и в Дагестане не будет.

Он открыл бардачок, достал одноразовы станок, и начал сбривать усы. Ощупал рукой лицо, повернулся к Али, спросил,

– Ну как, посмотри.

– Нормально, ответил тот.

Взял полотенце, смочил из бутылки водой, и принялся стирать с щеки искусственный шрам нарисованный канцелярским клеем.

– Тебя теперь и не узнает никто, посмотрев на Костю сказал Али. От ты выдумщик.

– Шапку снимай, сказал Костя.

Али стянул белую вязанную шапочку из-под которой рассыпались, закрывая уши волнистые черные волосы.

– Наконец-то, уж очень жарко, – сказал он.

Переезжая небольшую речку по мосту, Костя выкинул в воду станок и шапочку.

Глава 24. 28 августа 2012 года, вторник. г. Дербент

– Сынок, не нужно ни куда ехать, останься,– глядя в глаза сына, сказала Анна Михайловна. – Сон мне плохой приснился.

– Ма, да кокой сон? Веришь ты во всякую ерунду,– ответил Костя.

– Не ерунда, это сынок. Вещий сон, приснился с четверга на пятницу.

– Ну и что за сон ма,– спросил Костя

– Приснился твой отец. Я смотрю ты к нему подходишь, вы обнимаетесь. А он говорит,

– Ну что сын, пошли? Вроде ты все дела, что наметил, выполнил.

А ты отвечаешь,

– Вроде так, пошли отец.

Ты его обнял. Вы мне помахали на прощанье и пошли, и растаяли в дали.

– Да ладно тебе ма, – это просто сон.

Костя обнял мать, сестру, пожал руку зятю на прощанье, сел в машину, завел двигатель. Помахал рукой, в открытое окно, крикнул,

– Не плачь мама, все будет хорошо.

Костя включил скорость, и машина скрылась за поворотом.

– Где Мага? – спросил Костя.

– Возле дома стоит, ждет, – ответил Али.

Через пару кварталов Костя остановил возле обочины, где стоял Мага. Оба вышли из автомобиля, поздоровались. Али открыл багажник, спросил:

– Что-то вещей у тебя маловато, Мага.

– А зачем много? Если не получится у родителей Андрея остаться, и работать с его отцом на стройке, оформлю документы в универе, и вернусь домой. А получиться, потом ты или Костя оправите мне зимние вещи. А нет, кого-ни будь еще попрошу. Бабуля не сможет, совсем плохая. Хорошо, хоть есть кому за ней присмотреть.

– Поехали мужики, садясь за руль, -сказал Костя.

Когда выехали из Дербента, Костя произнес,