Как только, так сразу

Грешен, ревную

А еще бы не ревновать. Набежало писателей полное отделение, да еще заведующий тоже малость сбрендил, вижу ведь, как медбратья косятся на мои бумаги, входя в кабинет. Тут такая причина, что писатель и психолог должны быть заединщики, а уж психиатру сам Господь позволил пытаться словесно и письменно понять человека. Исследуя случаи отклонения (я уж не пишу "от нормы"), вижу, что к гордыне самомнения, к сдвигу, ведет чаще всего привычка записывать свои впечатления, свои мысли. Как ни слабы, как ни общеизвестны эти впечатления, как ни коротки по-куриному эти мысли, они свои, вот в чем абзац и параграф. Самомнение растет от самовыражения, и неважно, что самовыражение обнаруживает пустоту. Это пустота гремящая, как нынешняя музыка. Но самооглушение подстрекает к наращиванию звуков, и так далее. Клиент готов. Он ходит по земле и по редакциям, пьет чай с запуганной тещей, но он... сдвинут. Продолжим исследование случаев отклонений от нормы. Естественно, что я русский врач, изучая русских больных, сравнивая их с другими, вижу, что национальное влияет на психику. Берем случай обиды. Скажи кому угодно, что живет как-то не так, разве поверит? А русский: "А считаете, что живу не так, я и буду жить не так. Не верите, что я живу честно, надо мне для вашего оправдания подворовать. Не доверяете - домыслим. Хотите еще сильнее обгадить - поможем, и кулаком не надо стучать, сами на себя что угодно наговорим, вам только и осталось, что радостно кричать: они сами признаются, что они хуже всех. Нет, мастера и подмастерья, мы лучше, оттого вы на нас злобствуете. Не считаете нас за людей - отлично, вы у своей цели, возвысились за счет унижения других. Мы милосердны и разрознены, вы грубы и сплочены, мы толпа, вы - кулак. Внушайте, что нам нужен арапник да дубинка, мы смирились. Действуйте". Есть в отделении пациент М. Кличка - Охранник. Был замечен на улице режиссером как типаж. А до этого только что отсидел, охранников ненавидел. И вот его зовут играть роль - охранника. Пошел с радостью, отснялся, выпросил у костюмеров форму насовсем. Списали, подарили. С формой не расставался. Фотографию в форме охранника повесил на стену. Так с ней и пришел в отделение, мечтает стать санитаром. Нервные клетки, ах вы, нервные клетки, гора разума, раскопанная еле-еле с одного краешка. Ссохлась та гора, спеклась, смерзлась, скипелась, не поддается технике, только ручным бригадам с киркой и ломом, идите к нам в ломовую бригаду, у нас улучшенное питание. А то есть еще актер такой, зовут Актером, кричал, кричал и докричался, теперь у нас. А что кричал? Что не хочет надевать костюм под совещание, пусть делают совещание под костюм. Теперь у нас. А у нас костюм один полосатый, нас полосатиками зовут. Все одинаковые, только биополе разное. А у актера биополе страшенное, ходит по палатам, на всех действует. Но его, актера, приспособили влиять на телевизоры, затаскали по палатам. Телевизоры у нас дрянь списанная, скорей бы под бульдозер, работают плохо. Так вот, как встанет актер возле телевизора, тот перестает полосатить, работает, показывает. Даже если самолет летит над бараками, не влияет. Стоит актер днями и вечерами у телевизора, переслушал все передачи, перевидел всех лепетунов и крикунов, на три фразы вперед угадывал, кто что скажет, каково? И такого человека числить в полосатиках? Да он умнее трех правительств вместе взятых оптом и в розницу.

Наплевать, мне здоровье дороже, поищите других фраеров