Как только, так сразу!

– Это папа! – так и задохнулась от волнения Света. Впервые за время своего заточения она заплакала. И не потому, что раньше девушка себя сдерживала, просто раньше ей не хотелось плакать. Сейчас же слезы сами брызнули из глаз, и Света дала им волю. – Что ты ему сказал? – всхлипывая, спросила она.

– Ты чего, плачешь, что ли? – опешил Глеб. – А я думал, ты не умеешь плакать.

– Что ты сказал моему отцу? – повторила вопрос Света.

– Да успокойся, – потеплевшим голосом попросил парень. – Не плачь… С детства не могу видеть женских слез. Я сказал, что с тобой все в порядке, чтобы они не обращались в милицию и что ты вернешься не раньше чем через три дня.

– Это еще почему? – возмутилась Света.

Ее глаза высохли, теперь уже ничто не мешало ей говорить.

– Я рассчитал, что если каждый день буду читать тебе по двадцать страниц, то закончу через три дня, – ответил Глеб и добавил: – Я уж не стал говорить твоим родителям, что не исключено, что ты вообще не вернешься.

– Спасибо тебе огромное, – со злой иронией процедила Света.

Девушка давно уже решила для себя: она будет делать все, лишь бы выбраться отсюда. Если Глеб так хочет, чтобы она стала его девушкой, что ж, она выслушает его дневник и скажет, что теперь готова идти с ним хоть на край света. Причем скажет это так, что парень даже не усомнится в ее искренности. Прикидываться Света умеет. Актерского таланта ей не занимать, особенно когда на кону стоит ее жизнь!

– А нельзя ли все сразу прочитать, в один присест? – осторожно поинтересовалась Тополян.

– Нельзя, – отрезал Глеб. – Так у тебя не сложится ясной картины, и в голове будет сумбур.

– Уговорил, – не смогла сдержать вздоха Светлана. – Чего же мы не начинаем?

– Вначале я должен вымыть бабушку, – принялся объяснять Глеб. – Сегодня же понедельник?

– Кажется, да, – вяло отозвалась Света.

– По субботам и воскресеньям у нас, как правило, отключают горячую воду, поэтому бабушка уже привыкла по понедельникам мыться.

«Да твоей бабушке что понедельник, что пятница, один черт», – подумала Света, но от замечаний вслух воздержалась. Все-таки теплота, которая неизменно появлялась в голосе Глеба, стоило только ему заговорить о бабушке, трогала и удивляла.

– Потом приготовлю завтрак, – продолжал объяснять Глеб. – Бабушке, тебе и себе. Как ты относишься к вареным яйцам всмятку?

– Мне лучше яичницу, – попросила Света.

– А бабушка вареные любит, – сообщил зачем-то Глеб и закрыл крышку люка, оставив Свету в недоумении.

Приблизительно через час она достала из плетеной корзины, спущенной сверху, небольшую сковородку с дымящейся глазуньей, банку с солеными огурцами и три ломтика черного хлеба.

Света так проголодалась, что не сразу заметила медленно спланировавший на земляной пол конверт.

– Это что? – спросила она, отрываясь от яичницы.

– Доедай, увидишь, – ответил Глеб.

Но любопытство оказалось сильнее голода. Поставив на пол сковородку, девушка подняла незапечатанный почтовый конверт. Внутри лежала фотокарточка. Одного беглого взгляда хватило ей, чтобы понять – это и есть мама Глеба. Женщина смотрела на нее с улыбкой, слегка прищурившись. Густые, немного волнистые каштановые волосы, высокий лоб, серые миндалевидные глаза…

– Ну как? – донесся до нее сверху голос Глеба.

– Красивая… – протянула Света, вглядываясь в снимок.

– Это понятно, – польщенно хмыкнул Глеб. – Я не о том спрашиваю. Не находишь сходства?

– Нахожу, – после паузы призналась Света.

Она и впрямь сразу обратила на это внимание: тот же вытянутый овал лица, острый маленький подбородок, каштановая шевелюра да и глаза… Правда, у Светы они значительно больше, а так… и разрез, и цвет… Но главное не это. Выражение лица – вот что поразило девушку, едва она взяла в руки снимок. Насмешливый, если не сказать надменный, взгляд, ироничная улыбка и этот прищур… Сколько раз Света, разглядывая собственные снимки, ловила себя на мысли, что этот хитроватый, загадочный прищур является той самой изюминкой ее лица, которой так не хватает многим девчонкам.

– Потом с грязной посудой в корзину положишь, – крикнул Глеб. – Только смотри не запачкай.

Девушка вытерла руки о джинсы, сунула фотографию в конверт и положила его на дно корзины.

– Можешь сразу забрать, если так им дорожишь! – выкрикнула она, задрав голову.

Глеб немедленно последовал ее совету.

– «Раннее, раннее утро.
Ноет и ноет нутро.
Я умираю как будто,
Я не могу без нее.

Вчера полез на антресоли за чемоданом, но его там нет. Наверное, мама все-таки взяла его с собой. Ну да, ведь у нее было много вещей, не то что у нас с бабушкой. Обойдемся без чемодана, ведь у нас есть большая дедова сумка.