Как топился ледник по имени Роман (СИ)

Лариса быстро опровергала все мои теории о девушке, ведь чуть раньше я обращала внимание на левую руку мужчины и никакого кольца там не заметила.

Также новая подруга с огорчённым вздохом рассказала, что программист никогда не сближался с женщинами с места работы, хоть претенденток вполне себе хватало. Все они терпели крах.

Облизнув пересохшие губы, я почувствовала как глаза сверкнули из-за мыслей о нарушении этой устоявшейся местной традиции. Он обязательно сблизится именно со мной…

Тогда я ещё и не подозревала, насколько сложно пройдёт мой месяц жизни и в каких муках буду засыпать каждую ночь. А пока, путь был свободен, зелёный свет мерцал ярче солнца, а значит я могла делать всё то, что и задумывала.

В первые недели я решила заняться расположением к себе мужчины и попыткой организации некой дружбы. Курсы психологии мне отлично помогли, ведь в голове мои планы были несокрушимы, а шаги продуманы до каждой, даже самой незначительной, мелочи, но отстраненность Романа не давала мне и шага ступить. На просьбы помощи с ноутбуком, настройки интернет-провайдера, зависаний, сбоев и ошибок в программах, мужчина отвечал мне коротко и по делу, почти не смотрел в глаза, быстро устранял все неполадки и возвращался к основной работе, прекращая меня замечать. Я сердилась, но одновременно всё сильнее мечтала о завоевании этой темной лошадки, которая так юрко отскакивала от моего кнута в разные стороны.

Новая теория также попала под обсуждение с Ларой. А заключалась она в том, что наш Роман Константинович — гей. Вот почему он избегает женский пол, отстранен во время разговоров и игнорирует все мои знаки внимания. Эта идея показалась мне бредовой, ведь в вечерних расследованиях в приложении для гей-знакомств под фейковым именем я не обнаружила того, кого искала, а потому пошла дальше.

Следующую неделю, под давлением предыдущих неудач, я решила пойти по пути мужских слабостей, а именно сексуальной отрасли.

В ход пошли самые красивые колготки с простым, но привлекательным узором, чулки на подтяжках и юбки…

На совещаниях я всегда старалась сидеть ближе к Донскому, чтобы как бы случайно задевать его оголенной ногой, наклоняться за упавшей ручкой так, чтобы он оценил мои красивые формы, будто бы забыться и коснуться голеностопом его части ноги, которая не закрыта носком и открылась из-под брюк под столом.

А он всё молчал. Иногда смотрел в глаза при разговоре, но быстро отсекал все пути наступления. Казалось, что он абсолютно равнодушен к моей персоне.

От этого становилось грустно, и я даже подумывала о том, что действительно уже не могу вызвать у противоположного пола никаких чувств, а сейчас просто унижаюсь непонятно зачем. Но всё кардинально изменилось в конце третьей недели.

В пятничный вечер, когда все уже расходились по домам и оставалось только пару человек на весь офис, я доделывала последнюю часть в данной мне на совещании работы, желая уйти на выходные с чистым сердцем и без каких-либо долгов.

Настроение было совершенно никакое, потому что сегодня произошла, кажется, последняя попытка в реакции с участием моей неловкой грации и, впоследствии, залитой кофе рубашкой Донского. Рассчитывала на агрессию, смех или любую другую эмоцию, но когда он тяжело поднял на меня свой взгляд и посмотрел, неожиданно, с грузом усталости и сочувствия, я быстро закрыла рот, растерянно бросилась дрожаще осматривать пол, развернулась и ушла, сгорая от стыда до кончиков ушей. Не знаю, что во мне тогда взыграло, но я почувствовала себя ужасно приставучей занозой в заднице Донского. Мне было впервые в жизни неловко от своей настойчивости и целеустремленности! «Нужно быть целеустремленной в работе, а не в мужиках» — кричало сознание и будто упрекало меня в том, что я делала.

Ах да, конец дня…

Краем глаза я заприметила движение у дверей одного из кабинетов, но не обратила внимание, продолжая доделывать свою работу. Поскорее хотелось оказаться в тёплой постели и запить всю безысходность ситуации чем-то крепкоалкогольным. Хм, помнится мне, в мини-баре завалялась бутылочка полусладкого…

— Кхм…

Над головой раздался сдержанный кашель, а, подняв глаза, я врезалась в тёмную фигуру Романа Константиновича, который казался таким из-за выключенных рядом с моим рабочим столом ламп. Он неловко улыбался, а в руках держал стопку листов с моей частью проекта для нашей компании. Я непонимающе смотрела на него. Он впервые подошёл к моему столу сам! По делу, но с какой теплотой в голосе! Радоваться было рано, хоть его обворожительно милая улыбка и заставила моё сердце биться чаще.