Как ты умрешь

— Фотку сделал отец, когда мы семьей поехали в отпуск. Мне тогда было семнадцать. Я уже подсела на крэк, а за пару недель до того сделала за двадцатку свой первый минет. А через несколько дней меня изнасиловали. Тоже в первый раз. На вечеринке я ужралась и была в отрубе, а как очнулась, гляжу — снизу кровь. Я сказала матери, а та в ответ: «Ничего не говори отцу, его до конца отпуска расстраивать нельзя». Такая вот помощь… А фотку храню, знаешь зачем?

— Зачем? — спросила Ханна чуть слышно.

— Потому что Рашмор мне по кайфу. Ну ладно, пока, детектив.

Дверь за спиной у Ханны захлопнулась.

Казалось бы, было что праздновать: появилась зацепка. Но на душе у Ханны было печально и пусто.

* * *

Он решил пройтись по магазинам.

Следующую цель для себя он уже присмотрел. Удивительной красоты молодая девушка. Накануне он наблюдал за ней по пути с работы. Для столь особенного создания работа на удивление скромная, даже, можно сказать, недостойная. Просто непостижимо. Неужели он единственный, кто видит, насколько она особенна? И какое вожделенное предвкушение способна внушать?

Пора обдумать орудие убийства. Примерные наметки уже были; они сформировались вскоре после убийства Тамэй. Та смерть получилась слишком шумной. А уж то, как он потерял контроль и врезался в фонарный столб… Был максимально близко от провала. Чуть сам все не испортил.

На этот раз такому не бывать. Смерть будет тихой.

Однако даже при понимании, чего он ищет, выбор был просто колоссальным! Он стоял перед широким ассортиментом образцов, притрагиваясь к каждому, и пытался сообразить, что будет сподручней для следующей попытки.

Ходить по магазинам он любил.

— Вам чем-нибудь помочь?

Женский голос. Он обернулся. Тьфу. К такой образине он никогда не прикоснулся бы. Эти прыщи, эти очки… Ужас.

— Да, — ответил он. — Помощь мне нужна.

«Помогите-ка мне выбрать орудие для убийства, — подмывало его сказать. — Нужно что-нибудь посмертоносней».

От такой мысли он чуть не рассмеялся.

— Да вот, теряюсь, что именно выбрать, — улыбнулся он этой дурнушке, со сладким предвкушением раздумывая о своей следующей жертве.

* * *

Теперь по следу волос идти было легче легкого. Фактически как по мощеной дорожке.

Ханна набрала номер телефона женщины, которой Флора продала свои волосы. Та назвала Ханне имя изготовителя париков и сумела найти квитанцию с датой отправки бандероли, в которой содержались волосы Флоры.

Поскольку изготовитель париков находился в Небраске, Ханна решила сначала убедиться, что волосы эти не от парика, который принадлежит жене самого раввина. Если женщина по духу не шикса[20], а благонравная еврейская матрона, то париков у нее должно иметься несколько.

Ханна позвонила Джейкобу и попросила его проверить, есть ли вероятность, что те волосы принадлежат миссис Фридман. Через пару часов он отзвонился и обиженным голосом сообщил, что волосы не соответствуют ни одному из париков «Фридманши», а также не хочет ли Ханна услышать, через что ему пришлось пройти, чтобы в этом удостовериться. Ханна ответила, что нет.

Изготовитель париков оказался ушлым и идти навстречу отказался. Требовалось обратиться к местному окружному прокурору, чтобы тот выдал ордер на обыск, а затем заручиться поддержкой местной полиции. Сущий ад. В любое другое время эта круговерть заняла бы недели, а то и месяцы. Но на этот раз одного звонка капитана Бейли оказалось достаточно, чтобы уже на следующий день Ханна постучалась в двери фабрики с ордером на обыск и четырьмя патрульными в качестве эскорта поддержки.

Однако торжествовать было рано. Там обнаружился целый склад волос и связанных с ними документов.

Почти целый день ушел на то, чтобы вникнуть, как оформлялась документация, отследить бандероль с волосами Флоры, выяснить, для каких париков они, вероятно, использовались. Ханна ни за что не справилась бы, если б не одна из работниц — умная, расторопная, она помогла Ханне соединить все точки.

Париков, на которые могли пойти волосы Флоры, оказалось больше полусотни, и сузить это число не представлялось никакой возможности. Эти парики были сбыты нескольким дистрибьюторам, потому что, видимо, работа эта была непростая.

Два дня. Два дня потребовалось Ханне, чтобы отследить эти самые парики. Два дня она обзванивала костюмерные магазины, онкоцентры и отдельных торговцев. Тридцать семь париков разошлись по разным людям всей страны, мужчинам и женщинам. Пять париков все еще оставались на полках различных магазинов. Восемь были проданы неизвестным лицам, вычислить которых не удалось.

Из тридцати семи имен, что были у нее на руках, Ханна сумела установить, что тридцать один располагает твердым алиби по крайней мере на одно убийство, если не больше. Оставалось еще шесть. Одна из них — восьмидесятилетняя женщина на тяжелой химиотерапии, едва способная поднять даже стакан воды, а не то что задушить и закопать Кендел Байерс. Трое из оставшихся четырех — женщины среднего возраста, последний — пятидесятилетний мужчина. Их Ханна пометила как «маловероятных».