Как убить человечество

— Закрыл.

— Что ты видишь, брат?

— Ничего, брат.

— Это моя жизнь без высокомерных стерв в белых топиках, брат.

— По-моему вашей шутки не оценили, — гитаристка перевела взляд на девушек, смотрящих на них слишком странно. — Не волнуйтесь, прекрасные девушки, мы ещe увидимся, не скучайте, — она послала им воздушный поцелуй, беря парней под руки и направляясь к свободному четвёртому ряду, пропуская Риана вперёд.

— Всe прошло удачно, теперь они думают, что мы чокнутые, — подмигнул брат сестре.

— Чeрт, да как всегда! — завозмущался Фил, не найдя в своей сумке ручку

— Такова судьба, у кого-то она тяжeлая, бедный малыш Филушка, — вздохнула Рина. — Ты всегда можешь писать кровью, если наш преподаватель будет тираном, он воспримет это как плюс, — выразительно посмотрела на стол в центре аудитории, но протянула ему запасную

— Ты лучшая, — дал ей высокую оценку бас-гитарист, будучи прерванным присутствием преподавателя. Им был молодой мужчина по виду лет двадцать пять-тридцать, для вампиров с ужасно громко-тикающими часами на правой руке, впрочем, по его мягкому голосу, можно было сказать о том, что преподаватель совсем не строгий, но его идеально отглаженный костюм, будто копия идеала их матери, говорил о другом.

«Ему не лень каждый день сидеть отглаживать? Застрелиться лучше.» пронеслось в головах у каждого сидящего за партой.

— Здравствуйте, похоже, у нас новая группа. Ваше название? — спросил он, слишком долго рассматривая глаза близнецов, их волосы и одежду.

— Его нет, — сказала Рина, растягивая слова, ожидая, пока тот назовeт своe имя.

— Иван Ярославцев, — представился учитель.

— Названия нет, господин Ярославцев.

— Советую поскорее определиться, с вашими фамилиями оно должно стоять, — добродушно ответил он. — Начнeм с практики. Музыкальный диктант, — сказал он уже всей аудитории, садясь за фортепиано.

Музыкальный диктант, всегда, когда группа посещала уроки сольфеджио, ассоциировался со страданиями. Его невозможно было написать, когда за стенкой одновременно играют два фортепиано, с постоянно спотыкающейся мелодей в руках новичка, вместе с сопровождаемым ором за ошибки.

«Бедные ученики» — думали все сидящие на сольфеджио.

За другой стенкой вокалист пел арию, а на первом этаже под тем кабинетом, играл целый оркестр.

Они достали из кожаных рюкзаков тетради для сольфеджио, ручки и дневники, пока Ванька не начал играть.

Его мелодией был Experience — Ludovico Einaudi, который Рина узнала с первых нот по тональности ре мажор, гармоничности и темпу воспроизведения. Но если начало произведения написать легко, то дальше будет кошмар, остаeтся лишь надеяться, что он даст отрывок, а не целое. Хотя то, как говорила Лира про этот лицей, заставляет задуматься о том, насколько сложными могут стать уроки.

Еле как написав диктант в них принялись вбивать теорию выпускных классов музыкальной школы, а это восьмой, и из них четверых что-то понимал один только Риан, периодически кивая на слова преподавателя.

Прозвеневший звонок спас их от желания пойти купить себе верeвку и мыло, поэтому слова при выходе из кабинета, толкаясь с людьми, были таковы:

— Всe было лучше, чем мы ожидали. Нормальный мужик.

В коридоре в паре метрах от кабинета Рина наткнулась на русоволосую девушку, несущуюся магией за приличное расстояние, еe переплетения были словно вколоты в кожу, представляя подобие вен, искря голубым и красным свечением. Девушка посмотрела на Рину, нахмурилась, и, поправив сумку на плече, отправилась в противоположную сторону, за ней отправились и еe подруги, от одной из которых, черноволосой, тоже шло свечение, только чeрное, похожее на магию Фила.

Группа переглянулась, всe более понимая происходящее. Лишь Адриан пожал плечами, думая:

«Ты чуть не убила девочку, Рина».

У тройки проскакивали мысли укора себя за ложь другу. Они хотели рассказать ему о себе, пару раз пытались, но останавливались, побуждая это тем, что им самим мало что известно.

В Шонтeре было замечено уже трое, обладающих магией.

— Дебилы, — в конце концов сказала Рина. — Сейчас у нас вокал в двадцать седьмом и там же остальные уроки.

— Пойдeмте до буфета сходим, Лира говорила, что-то там можно брать, — предложил Риан.

— Ему в любом случае будет далеко до нашей Шоколадницы, — ответила Рина, направляясь к столовой.

Стоящий шведским столом, буфет притягивал своей красотой. Но в нeм были только различные сладкие булочки, не только те, что на раздаче еды, но и с другими начинками, шоколад и мармеладки.

— Как же мы проживeм без трубочек со сгущeнкой? Или без солeной карамели? — выкрикнул Фил в ужасе, чуть ли не ревя.

— Будем растягивать, не волнуйся. Сколько вы взяли? Штук наверно двенадцать? Будешь есть свои три трубочки год, — погладила, больше стуча его по голове, сказала Рина, и оглядываясь на другие группы. Столы были либо пустыми, либо на них лежали конспекты или ноты. На них странно пялились, заставляя тех, с ухмылками, переглянуться. Раздача еды принимала статус «Закрыто», а на кухне гремели многочисленной посудой, стараясь успеть к ужину.