Я легла спать в одиннадцать вечера, что было до смешного рано для меня. Жаворонки давно выиграли битву, но я сопротивлялась навязанному ими режиму — ложилась в два часа ночи и не вставала раньше одиннадцати, когда это было возможно. Но мне очень хотелось поскорее покончить с этим днем, как ребенку, который ждет Санту и заставляет себя спать только для того, чтобы проснуться и увидеть подарки. Я не могла уснуть. Пит не писал мне уже шестнадцать часов, и я лежала в постели с зарождающимся пониманием того, что, если он не ответит мне в ближайшее время, у меня не будет шанса убить Джанин завтра. А послезавтра этот план окажется невыполнимым, и мне придется начинать с самого начала. Я попыталась послушать успокаивающие звуки морского прибоя, но от них только захотелось писать. Я делала дыхательные упражнения, которым научилась много лет назад, но они не избавили меня от бабочек, порхающих в животе. В два часа ночи я встала и записала голосовое сообщение для Пита. Специально подняла голос на октаву, чтобы казаться моложе, и выбрала подходящий дрожащий тон.
— Я не знаю, где ты и все ли с тобой в порядке. Я плакала несколько часов, беспокоясь, что причинила тебе боль или все испортила. Я боюсь своих чувств, малыш, поэтому отстранилась, но я не хотела тебя расстраивать. Пожалуйста, ответь мне. Меня не волнует наш план насчет старой карги, я просто хочу знать, что с тобой все в порядке. Я всегда буду рядом, просто, пожалуйста, ответь.
Через пять минут он прислал сообщение:
Эта идея немного пугает. Готовность наказать девушку за то, что она не сразу оценила фотографию его пениса, вызывала беспокойство, и я говорю это как человек, убивший пятерых. Я ждала, когда все это закончится и можно будет исчезнуть из его жизни, сохранив жалкую фотографию его члена в качестве залога.
Мы проговорили целый час, я строила из себя обиженную и застенчивую школьницу, а он распушил хвост от моей любви и стремился снова стать моим защитником. Я позволила Питу перейти к теме взлома — хотела, чтобы он чувствовал себя главным. Он рассказывал, как работает над интеллектуальной системой, но я ничего не понимала. Должно быть, в какой-то момент я задремала. Пит делал долгие паузы в разговоре, когда понял, как получить доступ к системе, управляющей домом Джанин, и, несмотря на важность задачи, ожидание наскучило.
Я подскочила в девять утра, и мой мозг начал лихорадочно перебирать важные события прошедшего дня. Я потянулась за своим мобильником и увидела двадцать два новых сообщения от Пита. Будут ли они о нашем плане или это все пенисы? В первом была картинка голой мультяшки с каменным прессом и золотым кубком в руке. Как типичный подросток, Пит предпочитал общаться мемами, а не словами. Я надеялась, этот образ означал успех, а не был способом еще больше раскрыть его наклонности. Следующим сообщением было видео с размытым превью. Я собралась с духом и нажала «Воспроизвести». Слишком темное, было трудно что-то разобрать. Я прищурилась, пытаясь разглядеть бледную фигуру в центре экрана. Какое-то резкое движение, а затем слабый шум. Вот и все. Я прокрутила ее еще раз. Это… да. Это была кровать. А двигался в ней человек. На этот раз было легче разглядеть очертания матраса, а резко дергалась рука или, может быть, нога? Неужели Пит прислал мне ролик, где он спит? Господи, это нехорошо.
Слегка встревоженная, открыла третье сообщение с аудиофайлом. «Если ты уже уходишь, застели постель, пожалуйста. Я не хочу весь день видеть смятые простыни. О, и позвони маникюршам! Скажи, чтобы они не приходили до полудня. Нет, я не знаю, куда я записана. Может, “Маникюр в Монако” — просто узнай, это не сложно, Лейси! Я иду в душ, скажи портье, чтобы позвонил, когда прибудет доставка».