Как убивали Бандеру

Еще судорожно пульсируя, Майкл раскрыл купленную утром местную газету и вдруг увидел броский репортаж о визите во Фрунзе делегации во главе с Батиллом, фигурой известнейшей, ультралевой, занимавшей массу должностей и в парламенте, и в партии, и в профсоюзах. Участником всех прогрессивных форумов, борцом за мир, любимцем всех советских общественнных организаций, непрерывно приглашавших его в страну.

Товарищ Майкл тогда ведал суровым Альбионом, где разведку изрядно потрепали – работа шла туго, вербовочные показатели отсутствовали, производство стояло, и это было ужасно.

«А почему бы не завербовать этого Батилла? – мелькнула крамольная мысль у Майкла. – Пристроить его по линии активных мероприятий». – «Стыдись! – вскричали остатки совести. – Он и без подсказки КГБ только и славит политику Брежнева. Если мы пристроимся к нему, то это будет нечто вроде очковтирательства!» – «Ну и что? – вякнула какая-то сволочь внутри. – Кому от этого вред? Отдел снимет пенку, Майкла погладят по головке, да и начальству приятно…»

И ас помчался в киргизский КГБ, связался по ВЧ с Москвой, получил санкцию на встречу, на следующий день без труда проник на прием в честь делегации и был представлен Батиллу как ответственный сотрудник АПН, случайно оказавшийся во Фрунзе.

С Батиллом говорить было легко, как на партийной учебе: нейтронные бомбы, крылатые ракеты, самолеты «Ф-16» (все это, разумеется, Запад), поставившие мир на грань катастрофы, миролюбивая политика СССР и борьба прогрессивных сил.

Убеждать Батилла было не в чем, он и так во все верил и все разделял, даже неудобно, что все легко, как нож по маслу.

– Знаете, мы в АПН все чаще практикуем выступления наших комментаторов на страницах буржуазной печати. А что, если и вы будете нашим внештатным корреспондентом? Особых трудов это не потребует: мы будем передавать вам тезисы для статей и выступлений, а вы уж решайте сами, что использовать…

– Боже мой, так вы ведь из КГБ! – воскликнул Батилл радостно и рванул рюмаху от счастья.

– Вечно вам, иностранцам, мерещится КГБ! – возмутился Майкл.

Но Батилл уже обнял его.

– Дорогой мой, мне все равно, из КГБ вы или нет, но это то, что мне надо! Наконец я встречаю делового человека! Я тысячу раз просил об этом своих русских друзей и в профсоюзах, и Комитете мира, но то ли они не понимают, то ли много пьют, то ли слишком любят переговоры и обтекаемые коммюнике… Я хочу настоящего сотрудничества, а для них политическое сотрудничество – это поездки за границу на конференции и форумы и подарки. Наконец-то! Давайте живо мне ваши тезисы, они мне очень пригодятся!

Ошеломленный молниеносным развитием событий, Майкл чокнулся с Батиллом и договорился о встрече в Москве перед отъездом Батилла в Лондон.

Тезисы испекли достаточно быстро, благо что кулинары давно набили на них руку и просто перепевали перлы правдистской пропаганды, коряво переталдычив ее на западный манер, – самим нравилось, а это главное.

Однако только в бурные двадцатые годы органы вербовали, не особо заботясь о бумагах, в новые времена важно было не только дело, но и умение оформить его на красивом оперативном языке, разукрасить и подать наверх.

Начали, как повелось, с рапорта о работе Майкла с Батиллом и о том, что в этом трудном процессе выявились прогрессивные взгляды Батилла (они выявились лет тридцать назад), его стремление помогать делу мира и т. д., закончили рапорт просьбой дать санкцию на вербовку, подписали у шефа, отнесшего бумагу на подпись своему шефу, который оценил, похвалил и поставил вверху «согласен».

Собственно, главное было сделано, оставалось лишь поговорить с Батиллом, и вскоре Майкл ужинал с ним в обставленном техникой кабинете ресторана «Арагви» – ведь запись беседы планировалось положить перед начальством как живую иллюстрацию к рапорту о проведенной вербовке.