Как убивали «Спартак»

Информация о назначении Червиченко, правда, подтвердилась. Зато о «наезде» на Титова и других ветеранов команды я вспомнил после того, как в 2005 году взял интервью у Андрея Тихонова. Бывший капитан красно — белых рассказал, как Грозный старался опорочить его и Титова в глазах Романцева, как «стучал» на них главному тренеру, искажая информацию, чтобы вытравить их из команды и освободить места для своих ставленников — Калиниченко и Безродного. В случае с Тихоновым, по его собственной версии, это сработало, с Титовым — нет.

Все совпадало. Похоже, Грозный использовал самую популярную спортивную газету России, чтобы, не называя собственного имени, подмочить репутацию Титова. Не скрою, даже задним числом неприятно было ощутить себя средством для этого «слива». Увы, без подобных проколов в репортерском деле обойтись нереально. Через нас проходит масса информации, и далеко не всегда можно отличить правду от выдумки — тем более когда она принадлежит официальному лицу. Случается, что под видом эксклюзивной информации тебя попросту используют в своих целях, и ты начинаешь это понимать уже значительно позднее. Научиться отделять зерна от плевел можно только с опытом.

Эта история тоже показательна для понимания того раздрая, который творился в ту пору в «Спартаке».

«Признаюсь: я горжусь тем, что у нас, пожалуй, самая интернациональная команда премьер — лиги».

То, чем президент Червиченко в интервью в августе 2002 года гордился, со временем стало вызывать уже даже не гнев, не возмущение, а истерический смех болельщиков «Спартака». Да и русскоязычные игроки относились к происходящему примерно так же.

Егор Титов в интервью еженедельнику «Футбол. Хоккей» вспоминал:

— Подвезли целую пятерку в баскетбольных майках: «Майами Хит», «Лос — Анджелес Лейкерс». Потом они ели курицу и кости под кровать бросали. Придушить хотелось всех пятерых.

В конце 2005-го полузащитник Максим Калиниченко — один из очень немногих, кто сохранился в команде со времен Романцева до сих пор, — рассказывал мне:

«Сейчас уже не верится, через что нам в последние несколько лет довелось пройти. Вышла вот в „Спорт — экспрессе“ подборка с полным списком легионеров „Спартака“ из дальнего зарубежья — сразу о многом вспомнилось. Большинство этих парней я через свою психику пропустил. Каждый раз, когда приезжала очередная группа детей из малообеспеченных африканских семей, доходило до маразма. Заявлялись не то что без формы, но даже без бутс — берите такого, какой есть! Без главного инструмента для футболиста, представляете?! Выдают ему бутсы, он их напяливает, а через три минуты снимает, показывает кровавые мозоли и заявляет: „Не могу тренироваться“. После чего половину содержимого базы с собой выносит и уезжает восвояси. И такой был далеко не один. Они приходили и уходили, будто на конвейере. От этого можно было сойти с ума. „Спартак“ на какое-то время стал „затерянным миром“ Конан Дойля».

Замечу, что последняя фраза не была художественным вымыслом журналиста. У Калиниченко — исключительный для футболиста лексикон, когда выражения «априори», «монархия», «эстетский гол» перестают удивлять почти сразу, когда ответ на вопрос, можно ли хотя бы теоретически после шести лет в «Спартаке» перейти в ЦСКА, начинается так: «Не я придумал пословицу „От тюрьмы да от сумы не зарекайся“». Но даже не это главное. Красивые обороты у него не отвлекают от смысла, а, наоборот, подчеркивают его. Слушая Калиниченко, ты незаметно оказываешься вместе с ним на поле. Ликуешь и негодуешь, летаешь как на крыльях и падаешь от изнеможения, при этом каждое футбольное мгновение, каждую игру и тренировку пропускаешь через себя. И ни на секунду не становишься равнодушным. Хорошо бы ему когда-нибудь попробовать себя в роли телекомментатора. Но это — уже в послефутбольной жизни, до которой, надеюсь, еще далеко. Ведь в июне мы все порадовались за Калиниченко, отлично выступившего на чемпионате мира в составе сборной Украины: во встрече с Саудовской Аравией он забил гол и сделал две голевые передачи. Вскоре появились сообщения, что на Максима положил глаз «Манчестер Юнайтед»…

Так вот, таких людей в «Спартаке» «смутных времен» оставались единицы. А что в нем было, я однажды испытал на собственной шкуре. В форме трагикомедии.

Летом 2002 года «Спартак» пополнился очередными иностранцами, уже неизвестно какими по счету: Скарлеттом с Ямайки, Андрезинью из Бразилии и Огунсаньей из Нигерии. В интересах читателей, болеющих за спартаковцев, было решено все же представить в «Спорт — экспрессе» безвестных заморских пришельцев. И вот Тарасовка на проводе. С нами разговаривают из холла базы, где один общий телефон на всех.

Вначале мой коллега Владимир Константинов по — португальски пообщался с Андрезинью, после чего передал мне трубку со словами: «Сейчас подзовут нигерийца».

Я задал африканцу по — английски несколько вопросов. Получил банальные ответы. А когда поинтересовался, в каких нигерийских клубах он играл, вдруг услышал: «Я не играл в нигерийских клубах. Я играл в таком — то клубе на Ямайке».