Как убивали «Спартак»

Но от всех этих врачебных регалий Титову, напомню, не легче. И всем остальным спартаковцам, «подсаженным» в 2003 году на бромантан, тоже. Щукин утверждает, что к Титову, Ковтуну и Ващуку его даже не подпускали. Но обязательно ли «подпускать»? Те, кто придумывает какое-то черное дело, обычно стараются руки не марать. Может быть, не понимая, что замаранная душа — ничем не лучше.

В те самые дни, когда Щукин находился в процессе фактического побега из «Спартака» обратно в «Торпедо — Металлург», Чернышов и Белоус столкнулись на банкете, посвященном приезду в Москву Пеле. Глава «металлургов» поинтересовался, не связано ли имя Щукина с ходившими по столице допинговыми слухами. Чернышов, на тот момент вроде как подозревавший Катулина, дал ему безупречную характеристику.

Интересно, как познакомились Чернышов и Щукин. В августе 2002-го новый главный тренер молодежной сборной искал для своей команды врача. Щукин, тогда для футбольного мира еще «безымянный», работал в клубе второй лиги «Мострансгаз», который принадлежал скандально известному бывшему вице — президенту «Спартака» Григорию Есауленко. По непонятным причинам сразу пятеро игроков из заштатного «Мострансгаза» попали в молодежную сборную. Из «Мострансгаза» попал к Чернышову и врач.

— Вас не удивляет, что Катулина дисквалифицировали, а Щукина — нет? — спрашиваю Ващука.

— Щукин ушел из «Спартака» еще до того, как разгорелся официальный скандал, — в этом, думаю, все и дело. В итоге он оказался в тени, а Катулин, оставшийся в «Спартаке» и занимавшийся выведением допинга, ответил за все.

Впрочем, списывать все грехи на Щукина — непростительная наивность. В этой истории десятки виновных. Каждый — в своей степени и на своем этапе. Если бы не образовалась цепь этих больших и маленьких вин (от слова «вина»), «дело Титова» никогда бы не потрясло российский футбольный мир.

Неумолимо приближалась дата первого матча Кубка УЕФА — 2003/04 между «Спартаком» и датским «Эсбьергом». Сказать, что руководители московского клуба сидели на иголках, — значит не сказать ничего. Вывести все накопившиеся за два месяца запасы бромантана из организмов игроков за это время было объективно невозможно.

Деменко говорит:

— После того как выяснилось, что всему «Спартаку» давали допинг, его начали ударными темпами выводить. Ведь скоро предстояли матчи на Кубок УЕФА, и в клубе страшно боялись, что там нас и поймают. В чемпионате России — то допинг — контроля не было.

Источник в тогдашнем руководстве клуба рассказывает:

— Напряжение было страшное. Скажу больше — были готовы к применению целого ряда ухищрений, чтобы скрыть истинное положение дел. Разные пипетки, презервативы с «чистыми» пробами… Могло, конечно, не помочь и это — а что бы произошло, если бы УЕФА открылась полная картина, даже подумать страшно. Но спасение пришло с неожиданной стороны. Ни на матчи с «Эсбьергом», ни на поединки второго этапа против бухарестского «Динамо» (когда, впрочем, внутренние анализы уже показывали, что все нормально) допинг — контролеры из Европы попросту не добрались.

О том, какие титанические меры принимались для «чистки» футболистов, слагаются легенды.

— Как выводили бромантан, можете вспомнить? — вопрос Деменко.

— Могу — тем более что нас это очень злило. По несколько дней с базы не вылезали, и все время нас куда — то возили. Ты нужен дома, семейных дел невпроворот — а тут тебе звонит Катулин и в категоричном тоне вызывает на очередные процедуры. Нам это быстро надоело — почему раньше вслепую пичкали всякой гадостью, а теперь за счет нашего же времени заметают следы? А процедур этих было — тьма.

— Какие, например?

— В барокамеры нас возили. Переливания крови делали. Курс каких — то особых таблеток пришлось принимать — противных таких, с запахом, и их еще жевать надо было. У каждого была своя программа — в зависимости от роста, веса и, сильно подозреваю, количества допинга в организме. Просчитывали все, математики…

А в барокамерах время каждому заранее назначали. Обычно кто помоложе — ездил туда к девяти утра, кто постарше — к двум часам дня. То в одеяло заворачиваешься и в каком — то холодном месте тебя крышкой накрывают и долго держат. То в каком — то зазеркалье под музыку сидишь… Мы уже смеемся — а люди, которые лечат, говорят нам: «Что вы смеетесь? Здесь космонавты от радиации лечились». А нас от того только смех истерический разбирает: нам бы от своей «радиации» вылечиться…

Ващук добавляет:

— Целыми днями сидели в разных лабораториях. В барокамерах лежали — чуть ли не там, где в космос людей готовят. Кровь переливали. Даже по стакану красного вина нам давали на базе за обедом — это тоже, говорили, помогает.