Как убивали СССР. Кто стал миллиардером

В штабе общественных организаций мы составили предложения по плану мероприятий антиноменклатурного сопротивления. Понесли в апартаменты Руцкого. Там нас встретили полупустые помещения, а какой-то помощник склонен был больше почесать языком, чем предпринимать конкретные действия. Второй раз пришли уже ночью. Так нужна наша помощь или нет? Опять никакого ответа. Сделать объявление о сборе в штабе нам не удалось – действовал чей-то запрет.

Наутро помощник Руцкого, с которым мы договорились встретиться, исчез, и наши планы тоже. Мы передали через охранников горькое письмо о том, что реального сопротивления путчу нет. Предложили срочно готовить базу для ВС в другом регионе. Ответа снова никакого. Так штаб общественных организаций окончательно умер.

Приближенные и.о. Президента не знали, что делать, и предлагали всем желающим заняться чем-нибудь на свое усмотрение. Предложение о перебазировании штаба в другой город не прошло или даже не дошло до Руцкого. Зато кто-то подсказал ему 3 октября, что штурм мэрии нужно продолжить действиями по блокированию Министерства обороны и Генштаба. Можно подумать, что генералы, даже если бы они не поддерживали Ельцина, позволили бы распоряжаться в их апартаментах каким-то парламентским комиссарам! Там, где нужно было действовать решительно, стратеги Руцкого медлили, где требовалась тонкая игра – хотели брать нахрапом.

Несмотря на бестолковщину, царившую в Думе, мятежники явно проигрывали. За исключением самых оголтелых ельцинистов, все понимали, что творится беспредел. Объединения представителей областей, включая глав администрации, требовали одного: восстановления законности. Об этом в своих заявлениях говорили ассоциация «Центральная Россия», ассоциация «Черноземье», «Сибирское совещание». Последнее, включившее в себя всех руководителей краев, областей и автономных округов Сибири, объявило: «… в случае невыполнения наших требований будут предприняты меры протеста вплоть до прекращения движения по всем магистралям, связывающим европейскую Россию с Сибирью, будут прекращены поставки угля, нефти, газа, подача электроэнергии».

23 сентября Ельцин издал указ № 1435, который был ничем иным, как всенародным предложением взятки, которую узурпатор давал российским парламентариям. За присоединение к мятежу гарантировались: бесплатная приватизация служебной московской квартиры (оценочно 100.000 долларов в ценах того времени), доходное местечко в чиновничьей упряжке, выходное пособие (2 млн. рублей), бесплатное медицинское и курортное обеспечение и досрочный выход на пенсию. Можно подумать, из своего кармана готов был сыпать Ельцин дарами и привилегиями. Значительная часть российских депутатов предпочла принять этот подарок, но большинство все-таки осталось верным Конституции и своим избирателям. К сожалению, избиратели своих избранников совсем не собирались защищать. Для них тогда Ельцин выглядел привлекательнее, и выступление мятежников против закона в стране, где беспрерывно творилось беззаконие, не выглядело чем-то необычным и предосудительным. Люди надеялись, что концентрация власти позволит на вести порядок в стране. И были справедливо наказаны: ельцинский порядок состоял в том, чтобы продолжить грабеж страны.

И все же не все российские депутаты согласились хрюкать вместе с президентской командой в зловонном болоте нравственного бесстыдства. Их список определила специальная ельцинская комиссия, возглавленная одним из тех многочисленных демо-советикусов, которого избиратели в прежние выборы направили служить народу в Верховный Совет. Новоявленные чекисты выявили 151-го депутата, чье поведение не позволяло распространить на них ельцинские «льготы» («АиФ», № 8, 1994). Это список честных и мужественных людей. Хотя и не очень мудрых, не очень удачливых, не очень способных организаторов. Большинству из них было противопоказано заниматься политикой. Они не сумели отстоять свое право на власть, не распознали в Ельцине и его людях смертельную опасность для страны, да и для своей жизни. Но в их честности в тот драматический момент сомневаться может только убогий душой человек.