Как убивали Сталина

К этому человеку меня привели вопросы, связанные со смертью Сталина. Он очень помог мне, а вместе с тем сообщил много такого, что имеет смысл рассказать всем. Этого человека зовут Михаил Степанович Докучаев. Один из тех генералов первой величины, кто отвечал в КГБ за охрану высшего руководства СССР и возглавлял особый отдел по выявлению и обезвреживанию предателей внутри наших спецслужб. Его работа, строго говоря, не ограничивалась рамками страны. Что-то он знает из первых рук, но многое знает и не с чужих слов, потому что участвовал в этом сам. Его воспоминания представляют исторический материал особой ценности. Вот отрывки из нашего разговора.

— Кто из охраны присутствовал при вскрытии Сталина и что поразительного для них было обнаружено, — спрашиваю я.

— Присутствовали Хрусталев и Гусаров. То, что я сейчас вам сообщу, может показаться невероятным, но это мне лично сказал присутствовавший при вскрытии охранник Сталина Сергей Васильевич Гусаров. Мозг Сталина, когда вскрыли его череп, оказался намного тяжелее, чем у Ленина…

Я бы вам дальше той экспертизы, которая была после вскрытия Сталина, идти не советовал…

— А почему? Могут быть опасности?

— Нет. Я скажу вам так… Шум поднимать какой-то… Зачем? Я не верю, чтобы его вот так вот, как говорится, отравили… Просто Сталин уже выдохся. Выдохся. Это мое такое мнение. А сложилось оно из моего долгого опыта работы с верхами. Все-таки 15 лет руководства охраной кремлевских небожителей чему-то меня, полагаю, научили.

— А почему же Берия сказал Молотову, что «это я его убрал»?

— Да врёт он… Знаете, он так его боялся, что у него не то что рука бы не поднялась… у него бы даже язык не повернулся приказать что-то против Сталина! Вообще-то Берия, скажу я вам, любил приврать…

— Может быть, у родственников тех, кто охранял Сталина, сохранились какие-то письменные или устные воспоминания о последних днях жизни и работы Сталина?

— Воспоминания по свежим следам? Вряд ли. Дело в том, что сотрудникам охраны в советские времена категорически запрещалось вести какие-то записи, а тем более дневники. Если бы обнаружился хоть намек на что-то подобное — всё: не только сотрудник, но и вся его семья могла пойти под суд. На пенсии, конечно, охранники занимаются какими-то воспоминаниями, но и то не по всем вопросам. Ведь даже с самым незначительным, на первый взгляд, случаем из личной жизни руководства страны могла быть связана сверхсекретная государственная тайна, которая и по сей день должна оставаться тайной, хотя бы потому, чтобы ее рассекречивание не повлияло на дипломатические отношения с тем или иным государством. Тут не бывает мелочей. А потом достоверность воспоминаний пенсионеров, как свидетельствуют документы, серьезно не совпадает с тем, что они могли бы сказать по свежим следам… Но разговаривать между собой они, конечно, разговаривали всегда. Особенно когда «поддадут» ребята. О всех таких разговорах докладывалось руководству. Если в семье охраняемого, а тем более охранника, что-то случалось, мне немедленно докладывали. Тут глаз должен быть за всеми и даже друг за другом. Ведь гостайна — дело нешуточное.

Ребята в охране работают здоровые. Другой раз стакан водки выпьет и идёт на пост. Думает: «А чё со мной будет?!» Представляете? Как ни отбирают их в охрану, но все они, как говорится, живые люди. А то по пьянке драку устроят. Конечно, таких в конце концов увольняли. Все было… Однако каких-то дурных проявлений в отношении охраняемого лица на моей памяти у нас никогда не было. На этот счет у нас всегда глаз за всеми был… и друг за другом тоже! Поэтому я думаю, вряд ли Сталина отравили, хоть и хвалился Берия Молотову, дескать, убрал его… Скорее от старости со Сталиным всё произошло. Ему ведь 74-й шел. А потом почти треть века быть во главе такой страны, да еще в такое время — тоже не шутка. По себе знаю, какое тогда напряжение было! Но исключать ничего нельзя!!!

— Послушайте, Михаил Степанович! Раз вы отвечали за охрану руководства, значит вы должны были отвечать и за возможность отравления руководителей. А для этого должны были знать, как и чем могут отравить. Наверняка, должны были быть знакомы с какой-то лабораторией, которая работала с ядами, как предположительно используемыми против нашей верхушки, так и для уничтожения одиозных личностей, например, предателей (типа Калугина), оказавшихся за границей?