Как убивали Сталина

Хотя Молотов, как никто знавший государственные тайны, откровенничал с ним, однако предпочитал делать это, как старый сталинский конспиратор, без посторонних и чаще всего во время прогулок в дачном лесу. Поэтому о согласии на магнитофонные записи бесед не могло быть и речи. Но как докажешь, что всё это узнал от Молотова? «И тогда, — говорил Чуев, — я решился на хитрость. Так как ходил в гости с портфелем, в котором приносил новые нашумевшие книжки, то и на наши прогулки для разговоров с глазу на глаз стал ходить с портфелем, который для усыпления бдительности раз за разом открывал. И когда Молотов привык к этому, я пристроил в портфель маленький магнитофон. И с тех пор начал записывать все молотовские воспоминания и мнения. А что оставалось делать, если карманных диктофонов еще не было?»

К чему такой длинный рассказ на отвлеченную тему? Да к тому, что теперь я дословно процитирую слова Молотова о Хрущевых, которые подтверждаются чуевскими магнитофонными записями с указанием дат.

15.08.1972 и 08.01.1974. Молотов: «Хрущев в душе был противником Сталина. Сталин — все и вся, а в душе другое. Личное озлобление его на любые шаги толкает. Озлобление на Сталина за то, что его сын попал в такое положение, что его расстреляли. После такого озлобления он на всё идёт, только бы запачкать имя Сталина». Чуев: «Никита от сына отказался, да?» Молотов: «Да».

30.06.1976 и 30.10.1980. Молотов: «У него сын был вроде изменника. Это тоже о нём говорит. Хорош политический деятель, у которого даже сын и тот…»

16.06.1977 и 09.12.1982. Молотов: «Сталин сына его не хотел помиловать. Хрущёв лично ненавидел Сталина. Это добавилось. Но не это главное. Он не революционер. В 1918 году только в партию вступил — такой активный! <…> Какой же это у нас лидер партии оказался! Это абсурд. Абсурд».

06.06.1973. Чуев: «Хрущёв попросил бывшего председателя КГБ Семичастного найти ему все документы, касающиеся его пребывания на Украине. Причём, это было в разгар кампании против Сталина». Молотов: «Наверно, принял меры, чтобы уничтожить подписанные им документы по репрессиям на Украине…»

Эти документальные свидетельства заставили меня задуматься над личностями отца и сына Хрущёвых, причиной чему являлось и обнаруженное мною разорение «Личного дела» Л. Хрущёва. Между тем здесь, для сравнения, очень кстати дать интервью с его братом, то есть Сергеем Никитичем, ныне тем самым верноподданным США, о котором писалось в первой части. «Слухи о том, что мой брат не погиб, выполняя свой воинский и патриотический долг, а якобы сдался в плен, выдал врагу военную тайну и что после войны он «попал в наши руки» и его ждала «заслуженная кара», — были явно выдуманы. Для чего? Это становится понятным из имевшей хождение версии о том, что, дескать, Хрущёв пошёл к Сталину вымолить снисхождение к преступнику, даровать сыну жизнь. И «благородный вождь», дескать, с презрением отверг недостойного, говоря: «Я не стал помогать своему сыну-герою, а твой трус должен получить по заслугам». Ясно, кого тем самым хотели возвеличить, а кого принизить и опорочить».