Как украсть короля? История Уоллис Симпсон

Все, кто тогда решался побывать в рейхе, возвращались домой с неизгладимыми впечатлениями и восторгом. Людям нравилась красочная нацистская атрибутика, вышколенность, помпезность и торжественность каждого, даже самого незначительного мероприятия. Приезжие легко попадали в нацистские ловушки, не замечая реального положения вещей за их “театральными” постановками. Люди были словно в тумане, загипнотизированными, сохраняя одну способность – взирать. И Шарлю Бидо практически не стоило усилий уговорить герцога Виндзорского, который и сам давно грезил поездкой в Берлин, лично все увидеть и прочувствовать. Ведь именно с легкой руки Эдуарда, когда он был еще королем, произошло одно из важнейших событий в истории нацистской Германии, развязавшее руки Гитлеру для дальнейших действий, – ремилитаризация демилитаризованной Рейнской области[121] в марте 1936 года, что фактически означало присоединение (возвращение под контроль государства) германских земель и военизацию страны. Несмотря на легкую критику в Британии в ответ на эти действия, англичане решили, что “…в конце концов, немцы всего лишь зашли в свой огород”[122].

Под предлогом интереса Эдуарда к строительной индустрии в Германии 3 октября 1937 года он объявил о намерении поехать в Третий рейх. Нацистская элита знала о его скором приезде и начала готовиться к визиту за несколько недель до официального заявления. Провести встречу с бывшим королем вызвались несколько влиятельных нацистов: Рудольф Гесс, Мартин Борман, Роберт Лей. Конечно, апофеозом пребывания Эдуарда в Германии должна была стать личная встреча с фюрером Адольфом Гитлером.

После Третьего рейха Виндзоры намеревались отправиться в США, чтобы ознакомиться с американской строительной индустрией. Так как миссия Шарля Бидо завершилась и контроль за выполнением операции перешел к германской элите, он отправился в Америку, чтобы подготовить там все для приезда Эдуарда и Уоллис.

Узнав о планах герцога отправиться в гости к фюреру, британские политики, в том числе лорд Бивербрук и Уинстон Черчилль, старались отговорить строптивого бывшего короля от этой затеи, а его семья и вовсе грозилась прекратить всяческие контакты с ним. Но Эдуард был уже настолько обижен на них, что не стал никого слушать. Герцог мнил, что после отречения он даровал самому себе свободу слова и действий. На деле это было не так: за ним по-прежнему велась слежка, причем в гораздо большем объеме, чем он мог себе представить; телефонные разговоры прослушивались, и многие из его друзей и окружения были агентами британской разведки. Как ни старался Эдуард приобрести независимость и самостоятельность, он так и оставался всю жизнь “под колпаком” британской монархии и правительства.

11 октября 1937 года Уоллис и Эдуард сели в Париже на поезд “Норд Экспресс”, шедший в Берлин. Там они были встречены самым торжественным образом на знаменитом вокзале “Фридрихштрассе”. Толпа скандировала “Хайль Виндзор!” и “Хайль Эдуард!”[123]. На столбах развевались английские и нацистские флаги, скрепленные воедино, а оркестр играл национальный британский гимн “Боже, храни короля”. Среди присутствовавших были известные нацистские деятели, в том числе уже хорошо знакомый им Иоахим фон Риббентроп. Во главе стоял руководитель Германского трудового фронта, рейхсляйтер[124], обергруппенфюрер СА[125] Роберт Лей. Британская делегация на вокзале была представлена лишь третьим секретарем английского посла в Германии, Джоффри Харрисоном, что было расценено Эдуардом как еще одна пощечина со стороны правительства Великобритании. Негодование герцога усугубилось тем, что Харрисон передал ему записку от советника посольства, Джорджа Огилви-Форбса, с извинениями, что тот не смог лично присутствовать на встрече его высочества на “Фридрихштрассе”. Огилви-Форбс ссылался на то, что ему не было передано особых распоряжений от британского Министерства иностранных дел относительно их визита, а сам британский посол Невилл Хендерсон был неожиданно вызван в Лондон.

Несмотря на это, Огилви-Форбс в тот же вечер пришел к Виндзорам в отель, чтобы кратко проинструктировать, как следует себя вести в этой стране: не поддаваться влиянию идеологии, не салютовать, не обсуждать политику и все прочее в том же духе. Герцог нашел подобное вмешательство и нравоучения раздражающими и непозволительными по отношению к себе. Кроме того, Виндзорам было отказано в официальном приеме в посольстве Великобритании в Берлине в назидание и наказание за нерадивость Эдуарда.

Однако сам посол по личным убеждениям не мог вынести такого пренебрежения к бывшему монарху своей страны, заверив, что сразу же встретится с Виндзорами, как только вернется в Германию, чего, впрочем, не произошло.