Как уморительны в россии мусора, или FUCKING ХОРОШОУ!

– Хреново заизолировал, – с грустью молвил начальник ОУРа, вытащил из банки неисправный кипятильник, отшвырнул его в угол и поднял на подчиненного усталые глаза. – Чего пришел-то?

– Там тебя, это… внизу двое дожидаются. У Чердынцева, – доложил оперативник.

– Заявители?

– Не, из Главка…

– Из Главка? – испугался Соловец. – И че им от меня нужно?

– Они не говорят, – Дукалис пожал плечами.

– В больших чинах? – засуетился начальник ОУРа, предполагая самое худшее – целевую проверку работы его отдела инспекторами из Управления собственной безопасности.

Время от времени, если судить по циркулирующим в ментовской среде легендам, такие неожиданные инспекции проводятся для того, чтобы показательно выдрать, а иногда – и посадить, какого-нибудь безответного офицера, не имеющего волосатой лапы наверху. Тем самым достигаются сразу две цели: УСБ демонстрирует руководству, что недаром ест свой хлеб, а МВД в целом, в свою очередь, показывает населению, как оно “отважно борется с негативными проявлениями” в собственных рядах.

За пятнадцать лет службы начальник ОУРа Выборгского района лапой не обзавелся.

Как и деньгами, чтобы откупиться от проверяющих, которым ничто человеческое никогди не чуждо.

Максимум, что мог предложить майор, так это упоить их вусмерть дрянной водкой в какой-нибудь разливочной неподалеку. Или накачать самодельным сидром, изготовляемым его давним приятелем старшим сержантом Циррозовым почти в промышленных масштабах.

– Че, Георгич, очко жим-жим? – дружелюбно ляпнул Дукалис и тут же об этом пожалел, получив от трезвого, а потому непредсказуемого майора точный удар кулаком в солнечное сплетение.

Когда Анатолий разогнулся, хватая воздух широко открытым ртом и пытаясь сфокусировать взгляд, Соловца в кабинете уже не было.

* * *

– Вообще-то у нас спокойно, – Чердынцев вернулся в дежурку после замены перегоревших предохранителей электрощита и разлил по стаканам красное марочное вино. – Район спальный, разборок не бывает. Так, только бытовуха…

Офицеры ГУВД, прибывших для встречи с начальником местного ОУРа, предвкушающе сглотнули. На лицах делегатов из Главка отпечатались многие годы, проведенные в правоохранительной системе России, поэтому, если не знать об их принадлежности к сплоченным рядам борцов с преступностью, этих двух невысоких, пузатых, лысоватых и узколобых мужичков в потрепанных костюмчиках неопределенного цвета, пошитых в братской ГДР [Германская Демократическая Республика, социалистическое государство, существовавшее до 1991 г.]где-то в начале восьмидесятых годов ХХ века, легко можно было принять за спившихся механизаторов или водопроводчиков.

– Ну, вздрогнем? – начальник дежурной части поднял стакан. – За МВД?

– За МВД, – согласились гости и осушили поднесенные емкости.

– Только вот Петренко с катушек съехал, – пожаловался Чердынцев и убрал бутылку “Ахашени” в сейф.

Делегаты с Лиговского проспекта проводили остатки вина разочарованными взглядами.

– Объявил месячник борьбы с пьянством, – майор закурил длинный ментоловый “Salem 100’s”. – Типа, на рабочем месте чтоб никто…

– Как?! – потрясенно спросил один из гостей. – Новый год же скоро!

– Да, сегодня ж уже двадцать пятое, – поддержал второй делегат. – Декабря, между прочим…

Чердынцев задумался.

События последних нескольких дней напрочь заслонили от него вопрос о новогодних праздниках, традиционно длящихся в России с католического рождества до Старого Нового Года. Хотя, если быть откровенным, для начальника дежурной части Выборгского РУВД, как, впрочем, и для подавляющего большинства его облаченных в мышино-серую форму коллег по всей стране, а также – в некоторых республиках бывшего СССР, праздники мало чем отличались от будней. Разве что к вливаемому внутрь горячительному прибавлялись участие в организации фейерверков, стрельба из штатного ПМа по лампочкам уличных фонарей и более тяжелая, чем обычно, голова наутро.

В отмеченные красным дни календаря телефон в дежурке разрывался от звонков с поздравлениями от бывших и действующих сотрудников, и с сообщениями об актах мелкого и крупного хулиганства. По поводу первых поднимались тосты, на вторые старались не реагировать.

Размышления Чердынцева прервал аккуратный стук в стекло “кормушки” и внутрь сунулась всклокоченная голова Соловца…

* * *

– Ба-а-а, Макс! – радостно заорал начальник ОУРа, узрев торчавшего в дежурке старого знакомца, с которым они так славно нажирались на ежегодных двухнедельных курсах повышения квалификации. – Виригин!

– Георгич! – один из гостей вскочил с продавленного дивана. – А мы к тебе!

Соловец обогнул конторку, ногой распахнул дверь в каморку Чердынцева и заключил собутыльника в объятия.

– Познакомься, – Макс представил напарника, чью голову украшали три здоровенные шишки и одна ссадина поперек лба. – Любимов…

– Очень рад! – главный районный “убойщик”, которого некоторые непочтительные граждане из числа заявителей именовали “мелким убоищем”, крепко пожал руку Любимову. – Соловец. Можно просто – Георгич.