Как уничтожили «Торпедо». История предательства

Футбол вошел в мою жизнь с того самого момента, как я себя помню. Иногда мне кажется, что я родился с криком: «Футбол!» Почему так произошло? Наверное, потому что дом в Брянске, в котором я вырос, жил футболом. И мой отец – тоже. Футбол был не составляющей, а главной частью его жизни, и эти гены передались мне. Ходить на стадион вместе с отцом я начал, наверное, лет с четырех-пяти – ни в чем, конечно, еще не разбираясь, а только жадно впитывая запах подстриженного газона, свежевыкрашенных скамеек, газет, постеленных на них, пива, бутербродов с колбасой и едкого дыма «Беломора»… Был у нас и старенький телевизор (жили мы очень скромно), у которого мы садились вместе с отцом, чтобы смотреть матчи высшей лиги чемпионата СССР. Отец болел за московское «Торпедо». Естественно, я тоже стал болеть за эту команду и, конечно, мечтал играть в ней. Но мог ли я тогда представить себе, что детская мечта, которой я делился только с отцом, когда-нибудь сбудется? В семь лет 1 сентября я пошел не только в общеобразовательную школу, но и в спортивную – начал по-настоящему заниматься футболом. Правда, пришлось пойти на маленький обман: набора мальчишек моего года рождения не было, и я приписал себе лишний год. На первых же соревнованиях все, конечно, раскрылось. Мне было ужасно стыдно, но так хотелось заниматься футболом! В общем, меня здорово отругали, но, главное, не выгнали, позволили продолжать занятия. То пережитое чувство стыда я запомнил на всю жизнь и в дальнейшем старался не идти на сделки с совестью. Именно тогда я стал мечтать о том времени, когда отец сможет прийти на стадион, чтобы посмотреть на мою игру. Но разве могут сбываться все мечты? Когда я учился в седьмом классе (тут Петраков на минутку замолк, точно стараясь перевести дух), отец умер – умер так несправедливо рано. Сказать, что свет померк в моих глазах, значит ничего не сказать. У меня было отнято не только что-то родное, но и что-то самое важное. Помню, мама мне тогда сказала: «Сынок, если ты будешь продолжать заниматься футболом и станешь хорошим игроком, это будет самой лучшей памятью об отце». Так она сказала, а сама устроилась на еще одну работу, чтобы прокормить и воспитать меня. Когда я стал футболистом и у меня появились заработанные своим трудом деньги, первым делом я старался помочь матери. Учась еще в 10-м классе, я был принят в брянское «Динамо». Но вскоре расстался с родным домом.

Путь в Москву

Первым обратил на меня внимание и привлек в юношескую сборную РСФСР Иван Алексеевич Варламов. Тогда проводилось много турниров – «Юность», «Надежда». Не знаю, есть ли они сейчас. Хотя у талантливого мальчишки, где бы он ни родился, всегда был шанс проявить себя, показаться тренерам и специалистам.

Потом мною заинтересовалось московское «Динамо», куда меня пригласил сам Александр Александрович Севидов.

Кстати, забегая вперед, скажу, что на этих же соревнованиях Анатолий Коршунов определял кандидатов в юношескую сборную СССР, в составе которой я в 1977 году в Тунисе стал чемпионом мира. Ах, какая это была талантливая команда – Новиков, Сивуха, Баль, Балтача, Бессонов, Хидиятуллин… Главный тренер – Сергей Мосягин. В полуфинале мы тогда обыграли Уругвай, а в финале – Мексику (по пенальти). Когда вернулись домой, нас пригласили в управление футбола, поздравили, а потом сказали, что есть идея оставить эту нашу команду в неизменном виде и сделать так, чтобы она участвовала в чемпионате страны наравне с клубами. Идея была понятна: хотелось сохранить талантливую команду. Но, видимо, это было неосуществимо. Тем не менее через три года практически те же самые футболисты – но под руководством Валентина Александровича Николаева – стали чемпионами Европы среди молодежных сборных.