Как управлять Вселенной не привлекая внимания санитаров (СИ)

Мэлор промолчал, прислушиваясь к чувствам. Вчера, размышляя о звонке отцу, он почувствовал легкий укол тревоги, а сегодня при одной только мысли о нем у него внутри поднялось темное тревожное облако каркающих ворон, заставившее трепетать все естество. Звонок отцу, что может быть проще? Но тогда почему так бешено колотится сердце в груди? Ответ тут мог быть только один: он боится отца. Почему? Может быть, потому, что отец бросил его? Оставил один на один с болезнью? Однако это не причина для страха, это причина для ненависти. А он боится, и боится по-настоящему, до дрожи в коленях.

— Ну как хочешь, я тогда своему позвоню, — не дождавшись ответа, произнес Эд и выжал кнопку быстрого набора номера.

Мэлор почти не слышал Эда, он все глубже и глубже погружался в пучину раздумий. Так стоит звонить отцу или нет? А если тот натравит на него охрану и вернет в клинику? Но зачем? Отец должен понять: он поправился. С другой стороны, раньше Мэлор никогда не убегал из клиники, и как отреагирует на эту новость отец, одному богу известно. Или убегал? На секунду ему показалось — да, убегал. В тот раз отец нашел его и вернул обратно. Мэлор встряхнул головой. «Я поплыл» — подумал он. — «Нужно взять себя в руки!». Он знал, чем опасны такие «заплывы»: бессонные ночи, проведенные в самокопании, уход от реальности, и в конечном итоге больничная койка.

Ему вспомнился доктор, лечивший его в подростковом возрасте. Звали доктора Сергей Михайлович — добрый старичок с серебряной от седины головой. Лейтмотивом всей врачебной практики Сергея Михайловича стал девиз «Своим страхам нужно смотреть в глаза». И это был вполне действенный метод, так может стоит воспользоваться им прямо сейчас?

— Круто. Значит, в следующем месяце вы приедете. Буду ждать, — радостный голос Эда разогнал истончившуюся пелену тревожных раздумий Мэлора.

— Да, пап, хорошо. Пока, пап, — Эд дал отбой и положил трубку на торпеду. — Мэл, отец обещал, что приедет в середине июня.

— И, как я понял, не один, — Мэлор достал из пачки сигарету и прикурил.

— Да, привезет Светлану познакомиться со мной, — улыбка Эда стала менее лучезарной. — Главное, он приедет.

— Вот видишь, не такой он и козел, как ты о нем думал.

— Я такого не думал.

— Ой-ли, — укоризненно произнес Мэлор. — Мне-то можешь не врать.

В ответ Эд лишь пренебрежительно хмыкнул.

— Ладно, проехали. Эд, я тут подумал и решил. Ты, пожалуй, прав. Нужно позвонить отцу. Если ему сообщили о моем побеге, то он, наверное, волнуется.

— Конечно, волнуется! Звони.

Мэлор взглянул на трубку.

— Только я номера не помню.

— Твою мать, тогда чего ты мне мозги выносишь? — разочарованно воскликнул Эд.

— Ничего я не выношу. Это не простое решение для меня, — Мэлор приоткрыл окно и выкинул окурок. — Доберемся до цивилизации, я найду номер офиса отца в телефонной книге и позвоню.

После Сясьстроя движение на трассе стало оживленным. Большая часть потока двигалась в попутном направлении на Санкт-Петербург, и скорость передвижения значительно упала.

— Мы на Москву как поедем? — спросил Эд, вглядываясь в ближайший дорожный информационный щит. — Через Кириши или через Тихвин?

— Давай через Кириши, по М-10, так ближе будет, — не задумываясь, ответил Мэлор. — Ты, кстати, понял, чем «честно» отличается от «справедливо»?

— А чего тут не понять. Честно — это когда ты поступаешь исходя из собственных убеждений, а справедливо — это когда по закону. Например, своровал какой-нибудь чиновник миллиард. По-честному ему нужно руки отрубить, а по справедливости три года условно дают.

Мэлор рассмеялся.

— Ну да, подобные рассуждения лежат на поверхности.

— А у тебя, как всегда, есть более глубокое понимание, — иронично предрек Эд, даже не пытаясь скрыть сарказм.

— Конечно, есть, — оживился Мэлор. — Вот смотри. Если исходить из того, что Бог существует, то мы должны признать - он судит грешников только исходя из внутренних убеждений, то есть честно. И его заповеди — законы чести.

— Это очевидно, — пожал плечами Эд. — Бог ни с кем не советуется и исходит из собственных понятий о добре и зле.

— А если он мелочен? Или мстителен? Вот живет человек. Правильно живет — не грешит. Лишь пару раз похулил Бога — вот и все его прегрешения.

— А после смерти Бог его засунул в ад, — закончил за Мэлора мысль Эд.

— Точно!

— Но бог есть Абсолют. И если он окажется немного мстительным, то придется принять это как данность, — улыбнулся Эд.

— Верно. Ты правильно заметил, Бог — Абсолют. Но ты же понимаешь, что я хочу сказать. Религия говорит: честность ниспослана нам напрямую свыше. А справедливость есть опосредованное восприятие честности через природу. Ведь природа максимально справедлива. Тяжелое падает вниз. Вода мокрая. Песок сухой. Сильный поедает слабого.

— Б-р-р… — встряхнул головой Эд. — Я совсем запутался. К чему, нахрен, ты все это словоблудие развел.