Как устроена Россия? Портрет культурного ландшафта

Нынешний российский ландшафт унаследовал свои главные особенности от советского пространства, а оно, в свою очередь, утрировало многие черты пространства Российской империи. Таким образом, мы по-прежнему живем в имперском культурном ландшафте.

Известно, что контролирующие большое пространство империи могут очень по-разному взаимодействовать с подконтрольным пространством, хотя спектр различий ограничен самой сущностью империи — внешнего силового удержания большого природно и культурно разнообразного пространства. Специфика культурного ландшафта России состоит в том, что империя как конститутивный принцип достигает в нем своего максимума, если не предела. Наше пространство — имперское на каждом уровне, в каждом аспекте, в каждой ячейке. Только такой тип устройства культурного ландшафта позволил структурировать и временно удерживать территорию таких размеров, не взирая на ее природное и культурное разнообразие.

Резюмируем главное. Пространство страны насквозь пронизано государством, структурировано государством и отдельно не существует. Культурный ландшафт России на всех уровнях — система отчетливых ячеек; основная жизнь в них сосредоточена в центрах и замирает на окраинах. Эти ячейки плохо связаны меж собою — почти все идет и едет через центр — и разделены границами и барьерами безлюдья и бездорожья. Все в нашем пространстве смотрит на центр, как стрелка компаса на север. Ландшафту, который сконструирован и сжат центрами и границами, недостает средней зоны, среды обыденности — провинции в лучшем смысле. Провинция дефицитна, периферия избыточна, роль границ чрезмерна и деструктивна. Наш культурный ландшафт — в сущности ландшафт природно-имперский.

«Странности» нашего ландшафта

Страна физически огромных пространств занята семантически очень малыми и очень сходными ячейками. Соединение малых пространств воедино, в большее целое дает действительно большое пространство только при условии разнообразия составляющих — множество малых, но однотипных пространств образует пространство, наверное, территориально протяженное, но небольшое. Таким образом, неизбежен парадоксальный вывод, что Россия как страна — маленькая.

Пространство России, которая занимает такой большой сочный кусок на карте, создает иллюзию не только величины, но и сплошности. Тем не менее наш культурный ландшафт представляет собой не сплошной массив, а как бы рыбацкую сеть: заселенные и культурно освоенные территории соотносятся с ненаселенными как нити с ячейками. Россия — придорожная страна, в зоне слышимости «паровозного гудка» живет 95 % населения страны, в зоне слышимости автомобильного сигнала — 99 %. Населением внедорожной полосы статистически можно пренебречь. К тому же эта рыбацкая сеть неправильной формы, ведь % страны — Сибирь и север — практически незаселено. И по законам автомодельной симметрии такая конфигурация характерна для любой территории, даже Подмосковья, где часами можно бродить, не встречая людей. Впрочем, чтобы понять это, надо сойти с дороги…

Этим парадоксальность нашего ландшафта не исчерпывается, о чем и пойдет речь ниже.

2. Постсоветская культура. Вид из ландшафта

Культурный ландшафт, помимо самостоятельной сущности и ценности, представляет собой особое поле, экран, проекцию, где отчетливо наблюдаемы социокультурные субъекты и процессы. Всматриваясь в культурный ландшафт, мы можем довольно многое узнать об иных сущностях, как традиционно с ландшафтом связанных, так и не связанных с ним вовсе.

У такого взгляда есть — кроме понятных ограничений — и большое преимущество перед прямыми социокультурными исследованиями, а именно независимость. Чтение общества по ландшафту — даже не общества в целом, а социальных групп разной степени аморфности — позволяет не впадать в зависимость от их субъективных представлений о своей жизни.

Итак, что же видно глядя из ландшафта?

Ценностная поляризация

Прежде всего, мы видим ценностную поляризацию всего ландшафта, причем здесь исключаются из рассмотрения собственно сакральные и конфессиональные структуры и места. Ошибочно было бы понимать в данном случае «полюс» как производное от географического или физического термина. Здесь «полюс» скорее абстракция, метафора.

На одном полюсе — места, чрезвычайно (вплоть до сакрализации) ценностно нагруженные. За ними признается особая эстетика, специфичная, присущая лишь данному месту ценность, красота и как следствие — демонстративная чистота, отчасти символическая и часто нефункциональная. Поведение в таких местах жестко и демонстративно нормировано, но не прагматично. На противоположном полюсе — места, вообще лишенные ценности: здесь отсутствует законосообразность, взаимная пригнанность деталей, эстетика (как ее ни понимать); и как следствие — они тонут в беспорядке и мусоре.