Как утреннее солнце

– Действительно… как это нехорошо с моей стороны. Мне следовало сразу сообщить вам о том, что я безродный… незаконнорожденный и никогда не знал своих родителей. – Он издевательски рассмеялся. – Не сомневаюсь, что после этого Большой Джим принял бы меня с распростертыми объятиями.

Келли услышала стыд и отчаяние в этой браваде. Как ей хотелось утешить Джейса!

– Папа с самого начала понял, кто ты на самом деле. Хороший человек. Остальное не имело для него значения. Джейс или Хорэс… не важно. Большой Джим видел душу человека, а не его генеалогическое древо. Это все я. Я была идиоткой. И снобом. В глубине души я не могла простить тебе того, что ты притворялся Хорэсом Перкинсом. Что все оказалось, окрашено ложью. Мне следовало довериться тебе, понять…

– При той жизни, какую я вел, хватаешься за все, что можно. Мне казалось, что я совершил два правильных поступка: записался добровольцем в армию, а потом притворился Хорэсом Перкинсом. Однако и то и другое закончилось полным крахом. Отныне Джейс Грир заботится только о себе самом. Это единственное, что мне остается.

– Я знала совсем другого Джейса. И Бет тоже, и Уидди, и Большой Джим. Мы видели доброго человека, всегда готового помочь.

– Притворство! Обычное обаяние Джейса Грира. Я вас всех обвел вокруг пальца. – Он указан на дверь. – Отправляйся домой, в Дарк-Крик. Там твое место.

Господи, какой же он ранимый! Как боится новой обиды, новой боли! Келли вдруг почувствовала себя сильной, способной защитить его.

– Тебе не удастся так легко избавиться от меня, – прошептала она.

– Что я должен сделать для того, чтобы ты ушла? – Голос его сорвался.

Келли долго смотрела ему в глаза, раздумывая о том, как достучаться до него.

– Расскажи мне о своей матери. Она… она была… падшей женщиной?

Он тяжело вздохнул.

– Если бы я это знал. – Джейс опустился в кресло, уронил голову на руки. – Я рос в борделе, в Филадельфии. Единственное место, которое я называл домом. Но первые шесть лет своей жизни я провел в настоящем аду. В приюте для сирот. Мы всегда ходили голодные, а если на что-нибудь жаловались, нас нещадно били. Даже в том жутком заведении я находился на самой нижней ступеньке. Незаконнорожденный… Найденыш. Большинство детей знали свои имена, дни рождения. У некоторых даже сохранились какие-то воспоминания о родителях. У меня же ничего, кроме фамилии, которую дали чужие люди, которые нашли младенца в ящике для яблок во фруктовом саду Грира.

У Келли перехватило дыхание. – О, Джейс…

Она подошла и опустилась на колени перед его креслом.

– Сколько я себя помню в детстве, меня били каждый день. Били остальные дети. Когда же один из них перебил мне нос, я убежал. Жил на улице, как дикарь, пока проститутки не взяли меня к себе. Они говорили, что я приношу им удачу.

Келли нежно улыбнулась, положила руку ему на колено.

– Но ты научился искренне смеяться и очаровывать людей. Как тебе это удалось?

– Инстинкт самосохранения, наверное. Но, думаю, если бы не Сэм Тримбл, мне бы все равно не пробиться.

Она удивленно раскрыла глаза.

– Ты назвал свою шахту его именем?

– Я начал спиваться, превращаться в настоящего забулдыгу. Как Уидди. В это время Тримбл нанялся играть на пианино в нашем борделе. Раньше он был школьным учителем, но тогда для него наступили тяжелые времена. Тримбл заботился обо мне, многому научил меня.

Он с трудом сглотнул комок в горле. Смахнул слезы.

– Джейс, родной мой…

– Для чего ты приехала? Зачем снова ворвалась в мою жизнь? Чтобы напомнить о том, что мной потеряно? Я думал, ты уже вышла замуж за Дрисколла.

– С какой стати мне выходить замуж за Дрисколла?

– Но ты же с ним обручилась, разве не так?

– Конечно, нет!

– Он мне об этом сказал, там, у шахты, три недели назад.

– Мерзавец! Значит, ты из-за этого уехал тогда и передал, что не хочешь больше меня видеть?

– Тогда мне показалось, что это самый лучший выход. Почему ты приехала сюда?

Внезапно Келли почувствовала страшную неловкость.

– Я уже сказала тебе. Бет, дети… ты им нужен. Джейс выразительно посмотрел на низкий вырез платья.

– Можно спросить, зачем ты так вырядилась? Боялась, что прежняя Келли мне не понравится? Ты бы могла послать мне письмо. Я бы сразу приехал.

– Я… я об этом не подумала…

– Почему ты приехала? – спросил он внезапно охрипшим голосом.

– А почему ты отдал ради меня все свои деньги?

– Не мог вынести, что Вагстафф тебя лапает!

– Тебе будет легче, если я скажу первая? – прошептала она. – Я люблю тебя, Джейс Грир.

Он схватил ее в объятия, прижал к себе так крепко, как будто решил никогда не выпускать.

– О, Кэл! Без тебя было так одиноко. Я думал, что уже никогда не буду счастлив. Как будто кто-то взял и погасил солнце, – Джейс приподнял ей подбородок, жадно поцеловал в губы – Думаю, я полюбил тебя сразу же, как только увидел. Я просто не знал, что это такое.

Купаясь в блаженстве, она ответила на его поцелуй.

– А теперь знаешь?

– И вот это… – Он снова поцеловал ее. – И еще тепло, которое я всегда ощущаю, когда вижу тебя.

– И тебе не жаль тех денег?