Как в японской дораме

– Да, хотела с тобой пройтись по аллеям парка, поесть мороженое, посмотреть лебедей на пруду, покормить белочек…

– Милена, я больше не буду, – застонал расстроенный мальчик. – Биджин, кирэина, итибан ёй60…

– Не подлизывайся. – Я была неумолима.

– Милена-тян… Я буду хорошим, честное слово. А потом я приготовлю тебе вкусный-вкусный ужин по твоему специальному заказу. Говори, чего хочешь?

– Чего хочу? Дай подумать… – Я закатила глаза в раздумье, а после выдала. – Хочу пирожков с капустой. И пирожков с картошкой.

Соби растерялся, видимо, не ожидая подобного заказа.

– Из какого теста? – неуверенно спросил он.

– Из дрожжевого, естественно.

– Но… Я не умею делать дрожжевое тесто.

– Ну вот. А кричал: «Всё, что попросишь!» Хвастун.

– Я найду рецепт в интернете и сделаю, – вывернулся Соби. – Я быстро учусь, у меня получится.

Я не сдержалась и выпустила давно сдерживаемую улыбку. Какой же он чудной! И вроде взрослый мужчина, а ведёт себя порой ну словно ребёнок.

– Да шучу я, Соби, – сказала я. – Конечно, мы пойдём вместе. Погода сегодня отличая, тепло, словно летом. Грех дома сидеть. А после прогулки научу тебя печь пироги.

Я повела Соби в один из самых лучших парков со множеством аллей, с красивым прудом, по которому плавали дикие утки и белые лебеди. Соби радовался, как мальчишка, много говорил, шутил, смеялся. Будто он долго-долго сидел в подземелье, а теперь ему позволили увидеть солнце. В этот раз мой беглец нарядился скромно, дабы ничем не выделяться из толпы. В качестве слабой маскировки даже надел тёмные очки. Только они ему, видимо, мешали, так как он постоянно их сдёргивал, чтобы видеть мир во всех его красках. Соби много рассказывал мне о Японии, о её красоте, о традициях. Даже читал мне японские стихи. Я ничего не понимала, но звучало красиво.

Немного устав от прогулки, мы заняли место за столиком в летнем кафе и заказали себе по большой порции мороженого.

– Ну как? Ты доволен? – спросила я моего друга, хотя по его украшенному улыбкой лицу ответ и так был понятен.

– Спасибо тебе за эту прогулку, Милена-тян. Мне очень трудно долго сидеть взаперти. Стены буквально физически давят, – говорил Соби, устраивая солнечные очки на своей голове в виде ободка.

– Наверное, в детстве ты часто оставался дома один? – предположила я.

– Нет, никогда не оставался. После свадьбы отец запретил маме работать. Она уволилась и стала домохозяйкой. Сначала занималась воспитанием Акито, потом моим.

– А кто твоя мама по специальности?

– Она профессиональная массажистка.

– О! Так вот откуда твои умения! – изумлённо воскликнула я.

– Да, – скромно улыбнулся Соби. – Это мама меня научила. Передала все знания. Я даже могу успокоить головную и зубную боль, наладить работу живота…

– Головную боль? И она пройдёт без таблеток?

– Пройдёт. Это удобно, не всегда же бывает лекарство под рукой.

– А научи меня такому, – попросила я.

– Хорошо, – с готовностью согласился Соби.

– Вот это будет действительно полезное знание. Полезнее, чем японский язык.

Но моё замечание Соби, видно, не очень понравилось. Его улыбка вдруг потухла, глаза прикрылись ресницами.

– Японский язык тебе обязательно пригодится, – спокойно произнёс он. – Жизнь нам ничего не даёт просто так. Оглянись назад и поймёшь, что я прав. Когда-то я тоже был уверен, что русский язык мне совсем не нужен. Я учил его только ради Нарико.

Соби не сдержал вздох. Не знаю, что он означал, но я поняла его по-своему.

– Вижу, ты часто вспоминаешь о своей первой любви.

Парень коротко взглянул на меня и снова опустил взор в мороженое.

– А ты разве первую любовь не вспоминаешь?

– Очень редко, – призналась я, – и никогда не произношу его имя с такой нежностью. Ты сильно любил Нарико?

Какое-то время Соби задумчиво и неторопливо ложечкой перемешивал в креманке бежевую массу мороженого. Парень молчал. И я уже решила, что он не станет отвечать на моё излишнее любопытство. Однако Соби всё-таки заговорил. Негромко, будто эхо далёких воспоминаний.