Как в кино не будет

- Это ты меня извини. Но я спрашивала не о нас, а о Наташе...

- У меня с ней ничего не будет, наши с тобой добрые отношения для меня важнее мимолетного романчика. А что у нее будет с Никитой, ты, наверное, знаешь лучше меня. Месяц, в лучшем случае, неземной жаркой страсти и очередная длительная и важная "командировка" в район Северного полюса.

Я тоже так думала, но время показало, что мы оба ошиблись. То есть неземная страсть продолжалась не месяц, а три недели, после чего Никита дал мне очередную инструкцию: для Наташи его нет вообще в Москве. Он в командировке, в Нагорном Карабахе, и если вернется живым и здоровым, то тут же ей позвонит. Но лгать на сей раз не пришлось: Наташа не звонила и не проверяла, а также не дежурила под окнами, как некоторые ее предшественницы. Чем, по-видимому, задела самолюбие Никиты, потому что ровно через месяц я услышала по своему телефону-транслятору такой диалог:

- Здравствуй, это я.

- Господи, ты вернулся? Откуда ты?

- От верблюда. Из дома, разумеется. Только что вернулся. Хочешь меня видеть?

- Буду через полчаса...

Я подкараулила Никиту в коридоре и сердито спросила:

- Предупредить о том, что ты вернулся из Карабаха, ты не мог? А если бы я случайно не оказалась в коридоре и не услышала твоего разговора? Как врать - так я, а как...

- Не заводись, подруга, - отмахнулся Никита. - Честно говоря, сам не понимаю, зачем мне понадобилось разогревать вчерашний суп. Ну, захотелось, каприз такой пришел...

"Каприз", однако, оказался затяжным. В тот день Наташа примчалась даже быстрее, чем через полчаса, и оставалась до позднего вечера. На следующий день выяснилось, что Никита дал ей запасной ключ от двери, и уже в два часа она наводила порядок в его комнате, мыла полы и окна, что-то стирала, а к его возвращению приготовила ужин. И осталась ночевать.

Со мною и с Лидией Эдуардовной она разговаривала как-то униженно-подобострастно, точно боялась, что мы чем-то можем ей повредить. Практически она переселилась к Никите, хотя понятия не имею, что она при этом рассказывала своему законному мужу. Позже выяснилось - рассказала все. И даже подала на развод, поскольку ее обожаемый возлюбленный обещал на ней жениться.

- Неужели действительно женится? - спросила я Славу при его очередном появлении. - Ты-то должен знать.

- Если бы Никита женился на всех, кому он это обещал, то ни на что другое у него бы просто не хватило времени, - засмеялся в ответ Слава. - Но вполне может и жениться, с него станется. Ты в любом случае можешь быть спокойна: жена друга для меня особа священная и неприкосновенная.

Слава погладил меня по голове, а я прижалась щекой к его руке. Эти крохи для меня были важнее всех Никитиных любовных похождений вместе взятых.

Лидия Эдуардовна, однако, была настроена менее благодушно, чем я. Для нее, кроме постороннего человека в квартире, вся эта история ровно ничего не значила. А Наташу, которая должна была заменить Ирину, признавать наша "баронесса" не желала. И даже не пыталась это скрыть, как ни уговаривала я ее сменить гнев на милость и стать чуть более приветливой.

- Лично против нее я ничего не имею, - неизменно отвечала мне Лидия Эдуардовна. - Но чует мое сердце, что ничего хорошего из всей этой истории не выйдет. Ты, деточка, еще молодая и совершенно не знаешь жизни. А я предчувствую трагедию, поверь моему опыту. И не хочу больше ни к кому привязываться, потому что не хочу испытывать лишней боли. С меня ее хватит.

С моей точки зрения, старуха просто посильно мстила за Иру, а заодно сводила с Никитой и другие счеты. Как-то она случайно узнала, что он всем и каждому представляет ее как дальнюю родственницу по материнской линии, да еще живущую у него, то есть в лично его квартире. В этом случае привычное уже для нас постоянное вранье соседа переставало быть безобидным и больно ударяло по дворянской гордости старухи. И эта же гордость мешала ей объясниться напрямик с самозваным "родственником". Это было ниже ее достоинства.

К сожалению, открылось еще одно вранье Никиты, куда менее безобидное. Я имею в виду колечко с изумрудом, найденное давным-давно Лидией Эдуардовной и якобы потерянное матерью Никиты во время ночной бомбежки Москвы. Беда Никиты состояла в том, что он не умел врать "прогнозированно", то есть с долгосрочной перспективой. Он и думать забыл о своей сказочке, когда на его день рождения приехала мать. А Лидия Эдуардовна, обещавшая не говорить о кольце Ирине, заговорила о нем с "законной хозяйкой". И по ее округлившимся глазам поняла, что сосед ее в свое время просто-напросто обманул. О чем и сказала ему сразу после ухода гостей.