Как в одном поселке (СИ)

И Лилиан не стала стеснять себя в желаниях. Просьбы сыпались, как из рога изобилия. Оказывается все преобразования, случившиеся в поселке за последнее время, вызывают у нее сплошной негатив. Из-за наполнившейся водой, ранее пересохшей речушки, весь участок прекрасной дамы, зарос сорной травой буквально выше головы. Она даже показала рукой - насколько выше ее головы вымахала никчемная растительность Фонтан целебной воды, бьющий посереди пруда, своим плеском сводит ее с ума. И она напомнила хозяину кабинета средневековую пытку, почему-то сравнив, обычно вызывающий радость, плеск фонтана с монотонно капающей на голову водой, от которой действительно можно сойти с ума. И, вообще, сделала она заключение из сказанного, - было бы неплохо заткнуть фонтан, дав отдохнуть и тому. Она еще много и долго говорила о различных неприятностях, которые неразрывно связаны с теми преобразованиями, что он успел сделать с помощью Ксафана и Купидона. А Глава администрации, забыв о своих служебных функциях - блюсти выгоду и защищать права его жителей, абсолютно во всем соглашался с ее мнением. Посчитав, что ею уже все схвачено, и Василий Петрович, сраженный ее необыкновенной красотой и шармом, сделает все так, как ей и обещал, она с чувством выполненного долга встала из-за стола, распрощалась с хозяином кабинета и, улыбнувшись на прощание сводящей мужчин с ума улыбкой, удалилась. И только необычайно сильный и пьянящий аромат незнакомых духов надолго задержался в кабинете, постоянно напоминая хозяину того об обещаниях, данных прекрасной незнакомке.

Едва за ней закрылась дверь, как напротив Главы администрации нарисовались два закадычных дружка: Ксафан с Купидоном.

- Мы же сегодня ночью тебе досконально растолковывали, что она собою представляет, и что нужно делать. А ты?.. Все сделал совсем наоборот. Вот и старайся после этого, - глубокомысленно изрек Купидон, с укором глядя на Василия Петровича.

- А разве она и есть "зло"? - удивленно произнес их визави. - Такая красивая женщина не может нести в себе зло, - абсолютно уверенный в собственной правоте, сообщил он.

- Это не женщина, - пытался разуверить его Ксафан, знавший Лилиан еще по Аду. - Она чертовка. Мало того, чертовка, специализацией которой является обводить вокруг пальца и заставлять делать, что ей заблагорассудиться таких... - тут у него вышла небольшая заминка, - доверчивых мужчин, как ты, - собравшись с мыслями, закончил он.

Заминка произошла, потому что вместо "доверчивых мужчин" его так и подмывало сказать, что он сейчас думал о главе администрации, и поэтому у него на языке все время вертелось совсем другое слово, но он, усилием воли, все-таки сумел сдержать себя.

- А чем сможете доказать, что она чертовка? - ехидно спросил Василий Петрович всеми силами стараясь доказать оппонентам обратное.

- Да у нее хвост под юбкой, - на полном серьезе сообщил Купидон. - Или ты так заслушался ее сладкоголосых речей, что и не заметил этого? - пытаясь взять того на понт, поинтересовался он, считая, что этот хитрый маневр убедит Василия Петровича в том, что Лилиан представительница Ада. Но напрасно... Тот не верил факту абсолютно ясному, как ангелу, бывшему ранее чертом, так и богу, хоть и языческому. Василий Петрович даже умудрился вставить Купидону язвительную шпильку:

- Смотри-ка, еще молоко на губах не обсохло, усы и борода не отрасли, а уже умудрился проинспектировать, что находится под юбкой очаровательной дамы.

Этот, казалось бы, совсем невинный, укол буквально взбесил Купидона. Его божественная сущность воспротивилась тому, как посмел с ним говорить таким тоном какой-то смертный. Превратить того в соляную глыбу или заставить постоянно таскать камень в гору, чтобы тот снова и снова скатывался, (приблизительно так наказывали, ослушавшихся их, боги с Олимпа) - он не мог, да и смертный этот - им обоим был сейчас крайне необходим. А стрелять из лука, который Купидон повсюду таскал за собой - не имело никакого смысла. Уколы его стрел не являлись наказанием: они предназначались совсем для другого. Однако, моментально сделав надменное лицо, которое обычно всегда было смешливо, или, в крайнем случае, улыбчиво, он жестко произнес:

- Мне совершенно безразлично, что ты думаешь обо мне. Но сообщаю, что старше тебя, да и Ксафана тоже, по крайней мере на тысячелетия. Так что твои пассажи на счет моего юного возраста совершенно не обоснованы и абсолютно неуместны.

После этого заявления (по-другому эту тираду было назвать никак нельзя) он, гневно сверкнув очами, удалился, оставив Ксафана (который лучше него знал Лилиан) разъяснять Василию Петровичу чертову сущность Лилиан и адский смысл ее речей. Решив не терять времени зря, Купидон понесся в редакцию "Плоскостей" с очередной заметкой. Ввиду ссоры Ксафана с возлюбленной, ему пришлось взять на себя и эту работу, хотя раньше с той прекрасно справлялся, влюбленный в Главную редакторшу ангел.