Как вас зовут?

За ограждением щебетали девушки в голубой униформе. У каждой голову украшали два белоснежных банта. Им, этим девчонкам, было весело. Они объединялись в группы, выстраивались в ряд, ломали его. Юные создания в небесно-голубых мундирах перемещались на всем пространстве входа на главную площадь страны. Анна Гавриловна подошла к решетке и обратилась к одной из них:

− Девушка, скажите, пожалуйста, почему закрыта Красная площадь?

− Сейчас здесь будет парад выпускников.

− А кто выпускается?

− Военное училище.

− Поздравляю от всей души!

− Спасибо! — приветливо улыбнулась девушка и отвернулась к подруге.

Пройтись по брусчатке Красной площади, окинуть взглядом давно знакомые здания, вглядеться в собор Василия Блаженного, постоять перед памятником Минину и Пожарскому, поднять голову к кремлевским курантам не удалось. Но приподнятое настроение у женщины не улетучилось. Она, будто такая же юная, как девушки-курсантки, с таким же воодушевлением шла по Александровскому саду: жизнерадостная солнечная Москва, узнаваемая и новая, встретила ее праздником. А рядом с Анной Гавриловной шел ее молодой земляк.

− Миша, вы знаете, я много раз бывала в Москве, но никогда не гуляла по Александровскому саду. Обычные места посещения — Красная площадь, столичные магазины, ну, ВДНХ, парк Горького, − говорила Анна Гавриловна, с живым вниманием оглядывая Кремлевскую стену, роскошные холмистые газоны, ряды молодых деревьев.

− А я был здесь не раз, когда работал у одного очень важного человека. Оборудовали для него бассейн, − спокойно признался парень.

− Ну и как? Какой он человек?

− Да обыкновенный. Вежливый, обходительный. Никогда не кричал, не придирался.

− Говорят, работодатели очень жадные. Обманывают заробитчан, − в голосе женщины прозвучало сочувствие.

− Бывает и такое. Но этот другой. Заплатил щедро, не обидел.

Прогулка продолжалась. Анна Гавриловна и Михаил, не задерживаясь, шли по аллеям парка как два хорошо знакомых человека. Удивительно, но их одинаково привлекали цветущие растения, известные памятники, фонтанный ансамбль. Они на минутку останавливались у памятных скульптур, быстро просматривали надписи. Как дети, робели перед вздыбленной четверкой могучих коней; узнавали в металлических изображениях, размещенных на водной глади, своих любимых сказочных героев.

− Анна Гавриловна, а вы были когда-нибудь в Храме Христа Спасителя? — спросил Михаил, когда парк остался позади, а они все шли и шли, не выбирая дороги.

− Нет, никогда. Знаю, что это главный храм в Москве, но не была. Я как-то не увлекаюсь церквями, храмами. Для меня это памятники культуры, религиозной культуры.

− А хотите там побывать? Я знаю, где он находится. Я человек верующий, хочу свечу поставить, − признался парень.

− Не откажусь, − согласилась женщина.

− Идемте, здесь недалеко, − сказал Михаил и повел женщину сначала через улицу у подножия какого-то моста, потом провел под мостом, еще немного пути − и Анна Гавриловна увидела во всей красе величественное здание храма. Конечно же, она знакома была с ним по телевизору в новостях. Но одно дело смотреть на белокаменное сооружение глазами оператора, а другое — видеть собор воочию.

Площадь вокруг святилища была пуста. Приезжие обошли церковь по кругу: все храмовые ворота оказались запертыми.

Церковные сооружения в душе Анны Гавриловны всегда вызывали удивление и восторг: с каким мастерством, с какой любовью возводились они верующими. Больше всего в их облике ее привлекали златоглавые купола. Они, венчающие соборы, объединяли, по мнению женщины, земное с небесным и пробуждали в ее атеистической душе поклонение и благоговение.

Храм Христа Спасителя сначала просто вызвал интерес: «Вот он какой, знаменитый московский собор. Огромное здание. Интересно взглянуть на интерьер внутри». Но войти в церковь пока не удавалось.

− Анна Гавриловна! А сфотографируйте меня, − попросил Михаил и передал женщине массивный фотоаппарат. − Наводите на меня камеру, нажимайте вот на эту кнопку. − И остановился у подножия собора.

Парень на фоне храма выглядел маленьким, приземленным существом. Люди, создающие такие монументальные вещи, по своей анатомии, в сущности, слабы, но как могуч людской разум, как сильна воля, как крепка вера человека в свое могущество. И разум, и воля, и вера, и благодарность, и любовь помогли создать этот самый большой собор русской православной церкви.

Михаил предложил сфотографироваться и Анне Гавриловне.

− Зачем тебе моя фотография? — не соглашалась женщина. — Да я и не фотогенична. Будь я девушкой, за которой ты бы ухаживал, тогда другое дело. А так какой в этом смысл?

− На память о нашем знакомстве и прогулке, − убеждал собеседницу Михаил, и Анна Гавриловна согласилась.

Наконец двери храма открылись. К этому времени у входа в собор уже столпились тихо переговаривающиеся гости Москвы. На входе турникет. В строгих черных костюмах молодые люди с бейджиками потребовали спрятать фотоаппарат. Михаил в растерянности остановился.

− Миша, дайте фотоаппарат, я положу его в сумочку, − нашлась Анна Гавриловна и расстегнула на сумке молнию.