Как влюбиться в дракона (СИ)

Слова Блэма вызвали у меня нечто сравнимое с шоком. Поверить не могла, что этот вечно взъерошенный оборотень — не просто сильный маг, как он уверял, но и сводник! И, видимо, с отвратительным вкусом. Или отвратительный вкус у его лэрда? Дело в том, что почти всю ночь я проворочалась, тщетно пытаясь уснуть: тигриный рев не прекращался, а наоборот, с каждым разом становился ожесточенней и громче.

И только под утро лэрд или выдохся, или смирился с выбором мага, а я провалилась в сон.

ГЛАВА № 16. О соблазнении и развлечении

— Еще чуть-чуть, и встаем. Еще хоть полчасика, а? — послышался за спиной сонный голос духа, когда я не менее сонно стала потягиваться.

То-то мне под утро приснилось, что я пришла на пляж с одеялом и вместо того, чтобы загорать, укуталась в него, прячась и от людей, и от солнца. Помню, я еще во сне удивилась: какой такой пляж и зачем приходила? Но теперь понятно, что вызвало подобный бред — в пещере и без того тепло, так еще и коврик отогревал мой правый бок.

Харди в комнате не было; как я успела заметить, он любитель ранних подъемов. А то, что сейчас именно утро, я поняла по приглушенному магическому свету, оставленному для меня мужчиной. Драконы как-то интуитивно чувствовали, какое время суток, и вообще не нуждались в освещении, я же в виду отсутствия в пещере часов и окон опасалась перенять не самые лучшие повадки медведей. Ничего не имела против сна — в меру все хорошо, но суть в другом. Если позволить себе облениться, и фигура может расплыться, как у мишек, и излишняя растительность, забыв об угрозе депиляции, захочет наверстать упущенное.

Услышав запах кофе, я поняла намек и, чтобы мысли не расходились с делом, решила встать. Осторожно перевернувшись на другой бок, увидела свернутый трубочкой коврик, который опять сонно попросил об отсрочке. Не стала его будить, тихо прошла в ванную, а после утренних процедур надела свободные белые брюки в красную полоску и белую блузу с рукавом в три четверти — глянула в зеркало, и осталась довольна: удобно и модно. Это один из моих любимых комплектов, и здесь без каблуков просто не обойтись. С огромным удовольствием обула босоножки темно-медного цвета, тронула губы блеском и, посмотрев на коврик, вольно раскинувшийся поперек кровати, вышла.

В пещере на каблуках было не слишком удобно, но я считала, что Харди достаточно насмотрелся на меня в домашней одежде и тапочках. Кстати, может, потому он так стойко и держится? Возможно, у меня паранойя, но мне кажется, что мужчины иначе воспринимают женщин в домашнем — минимум, как уже добытый трофей.

Взгляд Харди, когда я вошла в кухню, подсказал, что не зря я начала утро с физических упражнений и скакала по неровной и затемненной местности. И сама успела окончательно отойти от сна, и его взбодрила. Несмотря на то, что он почти мгновенно отвлекся на блинчики, сбрасывая со сковороды один и подготавливая другой, я заметила, как его глаза потемнели. Польщено улыбнувшись, прислонилась к косяку, любуясь совершенным мужчиной.

— Блинчики? — улыбнулась я.

— Сегодня научился. Знаешь, по-моему, получается.

— По-моему, тоже.

Меня как что-то толкнуло в спину, и я не стала упираться. Зачем, если мне по пути? Подошла к Харди, обняла его и застыла, пораженная внезапной мыслью. Этот мужчина и раньше вызывал во мне эмоции, но мне успешно удавалось с ними справляться, я даже нехотя рассматривала вариант, что мы действительно остановимся только на дружбе. Правда, после того, как я хоть разок его соблазню, потому что я не собиралась возвращаться в свой мир с наметившейся нимфоманией. Первопричина внезапного заболевания была мне более чем известна, лекарство вызывало интерес и симпатию и к тому же, находилось буквально в моих руках.

Харди… Именно он.

Но сейчас меня просто безумно тянуло к нему. Мне не хотелось его отпускать. Я молча обнимала его, радуясь, что между нами в это мгновенье нет слов. Мне кажется, мы оба понимали, что если он опять скажет «нет», даже если просто даст это понять, я сорвусь и наговорю многое из того, чего на самом деле не думаю.

Странные ощущения сменяли друг друга. Мне хотелось, чтобы он не шевелился, чтобы этот момент длился как можно дольше, а с другой стороны, хотелось, чтобы он обернулся. Мне хотелось обладать этим мужчиной, хотелось, чтобы он обладал мной, хотелось, чтобы мы терялись в мыслях и криках друг друга. Вынужденное воздержание уже не казалось игрой, оно напрягало, мешало, оно стирало границы, которые кто-то когда-то установил для меня. Может, я. А, может, воспитание, общество. Не знаю, сейчас это было не важно.

Я никогда раньше не домогалась мужчины. Никогда не просила о близости первой — откликалась, да, но инициативы не проявляла. А сейчас… сейчас почему-то многое изменилось. И мне это нравилось. Немного пугало, но нравилось.