Как во сне

Мы двигались дальше, пока не пришли к еще одной деревне. Она была гораздо больше той, в которой я ночевал. И дома выше и приличнее выглядят. На улице не было никого. По крайней мере, нам так показалось. Когда мы вошли в этот аул, непонятно откуда выскочили две машины. Серая «восьмерка» и «уазик». Они сделали круг вокруг нас. И когда мы сгрудились в кучу, остановились. Из них повыскакивали люди с автоматами, человек пять. Бородатые, в широких штанах и балахонах, похожие на талибов.

Было чертовски страшно. Они держали нас на прицеле, стали тыкать дулами автоматов в голову и что-то кричать на своем. Иностранные девушки очень перепугались, заверещали на своем, потом на английском. Судя по всему, они пытались просить не убивать или отпустить. Одного талиба это взбесило, и он ударил прикладом по голове одну девушку, и та упала. Это девок успокоило. Стоял жуткий гвалт. Парни пытались наперебой объяснить, что мы туристы. А талибы в свою очередь перекрикивали друг друга и тыкали дулами в голову нам. Мы все сидели в куче с поднятыми руками, а они столпились вокруг. Я молчал. Я так испугался, что, чувствуя накал обстановки, да и этот удар прикладом девушки… В общем, я ждал выстрелов. Ждал конца. Я уже мысленно попрощался с жизнью.

Наверное, благодаря этому, я заметил, что никто не понимает нас. Они не говорят ни по-английски, не по-русски.

Вся эта катавасия длилась совсем недолго. Секунд десять, пока не поняли они, что мы гражданские, туристы, а не военные. Старший из талибов что-то сказал своим, и все они успокоились, перестали кричать и опустили автоматы. Они посовещались между собой, что-то сказали и жестом позволили нам опустить руки. Удивило меня, что девки перестали плакать. Наверное, так перепугались, что тоже уже были готовы отправиться к праотцам. Нас обыскали, вытащили все из карманов – мобильники, ключи, деньги, документы. Талибы связались с кем-то по рации. Потом ходили вокруг нас, шутили между собой, на нас указывая.

Подъехала машина, «урал», тентованый, подобный тому, который мы нашли на дороге. Из кузова выскочили еще двое. У одного из них в руках был мешок. Он достал из него холщевые мешки и веревки. С нас стянули рюкзаки. В общем, девки снова начали верещать, когда нам связали сзади руки и на головы надели мешки. Кто-то из парней начал сопротивляться. А зря. Его избили двое ногами. Судя по тому, что до машины он шел еле-еле, пошатываясь, его хорошо отлупасили.

Нас загрузили в этот «урал». Потом по звуку я понял, что закинули наши пожитки. По голосам казалось, что в машине еще кто-то был. Человек три – пять. Тоже талибы.

Дышать в мешке очень тяжело. Ворс попадает в рот, в нос. Нос чешется, горло першит из-за пыли. Паршиво. И страшно, что начнут бить просто так. Или пристрелят. Руки затекли от веревок. Мы кучей лежали на полу кузова и нас кидало, когда машина ехала по неровной дороге. Было больно, держаться было не за что, и об пол отбивались все потроха. Из-за неизвестности становилось еще страшнее потерять жизнь. Все вокруг громыхало. «Урал» старый был.

Судя по ощущениям, ехали мы часа три, четыре. По пути машина несколько раз останавливалась где-то минут на пять. Потом мы ехали дальше. Наконец, остановились. из машины повыкидывали какие-то вещи, как я понял, наши рюкзаки. Мы стояли примерно полчаса, возле нас была какая-то суета. Наконец, нас стали вышвыривать за борт. Было чертовски больно шмякнуться о землю. Руки связаны и не видишь, куда падаешь.

Нас завели в темное помещение, в какой-то дом. Я это понял по температуре воздуха. Всех нас швырнули к стене и сняли мешки с головы. Оказалось, что одного из нас не было. Одного парня.

Мы оказались в просторной комнате с маленькими окошками, расположенными высоко под потолком. На потолке висела тусклая «лампочка Ильича». Перед нами стоял стол, а за этим столом сидел здоровенный бородатый мужик в военной форме. Справа и слева от нас стояли тоже люди с автоматами, направленными в нашу сторону.

Здоровенный мужик встал и вышел из-за стола, уставившись на нас. Ребята молчали и выпученными глазами смотрели на него. Девки тряслись и слегка рыдали, не громко. Похоже, пока мы ехали в машине, они тоже уже попрощались с миром и ждали конца.

Мужик стоял, широко расставив ноги и спрятав руки в карманы. Он заговорил на чистом русском, с небольшим акцентом: «Кэто старщий?» Вызвался один парень. Мужик говорил только с ним. Наш парень рассказал, кто мы и откуда, куда идем.

Тот человек, которого с нами не было, оказывается, неудачно упал с машины и свернул себе шею, погиб. Но я думаю, его просто добили.

Я не сразу понял, почему этот мужик интересуется доходами наших семей. Только когда дело дошло до меня, и я стал рассказывать о себе, тогда я понял, что было бы лучше соврать, чем говорить правду. Во время беседы мужик все время рассматривал наши паспорта и прочие документы. Когда нас разделили на две группы, я понял, что им нужен выкуп за нас, поэтому нас не убили сразу.

Этот мужик был старший среди местной ячейки талибов.