Как вольный ветер

Покончив с кофе, Ройдон присел на кровать, и девушке сделалось слегка не по себе: она ожидала от него упреков.

Однако молодой человек долго и внимательно, как бы изучая, вглядывался в ее бледное личико, в полные тревоги глаза с застывшим в них немым вопросом и ничего не говорил. Но и в самом этом изучающем молчании девушке чудилось что-то угрожающее, и в конце концов она не выдержала. Глаза ее наполнились слезами.

— Я… мне жаль, что так… получилось, — пробормотала она, и слезы хлынули потоком. — Пожалуйста… не сердись на меня.

— Я и не сержусь, — задумчиво сказал он. — Стараюсь понять.

— Я не могла оставаться здесь. Не могла вынести этой боли… оттого, что я тебя потеряла. Мне хотелось как-то забыться… и вот я подумала… — слезы душили ее.

— Подумала что?

— Что если займусь чем-нибудь рискованным, мне станет легче, станет все безразлично… Я хотела заглушить боль… другой болью. Но потом за мной погнался бык, я ужасно испугалась и побежала…

Голос ее смолк. От слез Вальда ничего не видела.

Ройдон достал белоснежный платок и осторожно вытер ей слезы. Но эта неожиданная нежность заставила девушку зарыдать еще горше.

— Ты, правда, меня так любишь? — спросил он.

— Ты для меня — самое лучшее, что есть в мире.

— Может, тебе просто так кажется?

— Нет! — Она решительно тряхнула головой. — Никогда и ни в чем я не была так уверена.

— Ведь ты еще очень молода.

— Любовь не зависит от возраста. Можно прожить до ста лет, но так и не узнать любви. А когда она приходит — тут уж невозможно ошибиться. Ты просто знаешь, что это она — вот и все. Любовь нельзя ни с чем спутать… Это что-то совершенно особенное и прекрасное!

Ройдон глубоко вздохнул.

— Я тебя понимаю. Ведь и сам чувствую то же самое. Но мне хочется, чтобы ты поняла: мне нечего тебе предложить. — Лицо его выражало суровость, даже безразличие. — Я — человек без состояния, без имени, без видов на будущее.

— Для меня все это неважно!

— Ты должна отдавать себе отчет, на что идешь.

Вальде захотелось протянуть руку, коснуться Ройдона, приласкать его. Но она чувствовала, что сейчас его нельзя трогать. Сперва надо дать выговориться.

И она терпеливо ждала, внимательно глядя на него широко открытыми глазами. Но ее сердце, не подчиняясь рассудку, стучало в груди все сильнее. Он здесь, он снова с ней!

— Кажется, я уже говорил тебе, — начал свое повествование Сэнфорд, — я отрезанный ломоть, перекати-поле. Когда мне исполнился двадцать один год, я поссорился с отцом, человеком крутым и деспотичным, и ушел из дому, намереваясь жить собственной жизнью и ни в чем от него не зависеть.

Голос его звучал тихо и почти бесстрастно.

— Я объездил весь свет, зарабатывая на жизнь самыми разнообразными способами! Был пастухом в Канаде, скупщиком мехов на Аляске… Потом отправился на Восток испытать себя в торговом деле и даже добился там неплохих успехов.

Ройдон помедлил, целиком погрузившись в воспоминания.

— Так я жил, переезжая из страны в страну и тратя заработанное на новые путешествия и развлечения. Желания осесть где-либо у меня не было, да никто этого от меня и не требовал.

При слове «развлечения» Вальда подумала, что, должно быть, оно подразумевало и женщин, и почувствовала острый укол ревности. Но благоразумно промолчала, а ее возлюбленный продолжал исповедь.

— Такую жизнь я вел лет семь. Затем, год назад, узнав, что отец умер, а мать очень больна, вернулся домой. Мать я застал даже в худшем состоянии, чем предполагал.

От Вальды не укрылась прозвучавшая в голосе Сэнфорда боль. Видимо, молодой человек глубоко любил свою мать.

— Я привез с собой небольшую сумму денег, и они пришлись очень кстати: требовалось оплачивать лечение, сиделок, лекарства… Я старался также доставлять матери те маленькие радости, которых она была лишена при жизни отца…

— Она поправилась? — взволнованно спросила девушка.

Ройдон горестно покачал головой.

— Умерла. Два месяца назад…

— Я так сочувствую твоему горю, — мягко промолвила Вальда.

— Она долго страдала и под конец уже сама хотела умереть. Но я рад, что был с ней до самого конца.

Ройдон рассказывал просто и сдержанно, всего лишь излагая факты. Не желая задерживаться на своих несчастьях, он повел повествование дальше:

— Все мои сбережения кончились, да к тому же я изрядно задолжал. Требовалось найти работу, причем срочно. Тут очень кстати пришлось предложение моего друга ознакомиться с сортами здешних вин и дать заключение относительно возможности их экспорта в Англию. Заработал я на этом, правда, немного, но работа оказалась приятной. А поскольку, не жалея сил, я изъездил этот край вдоль и поперек, то решил устроить себе небольшой отдых, прежде чем возвращаться и искать новое занятие. — Он поглядел на девушку, потом отвернулся и уставился на пламя свечи. — Теперь ты понимаешь, почему я сказал, что не могу, не вправе, на ком-либо жениться. Я себя-то с трудом обеспечиваю, едва свожу концы с концами. Что уж говорить о жене!

Вальда затаила дыхание.

— Значит… если бы не это… ты на мне женился?