Как Ворон луну украл

Роберт чувствует несказанное облегчение. Он еще никому не изливал душу. Наверное, мозгоправы этим и живут — позволяют пациентам выговориться. Может, стоило сходить к специалисту? Может, и Дженна бы тогда не ушла? Похоже, во всем виноват сам Роберт. Да, определенно, виноват он.

Эрин собирается назад в клуб, говорит, Стейси на машине, а такси ловить неохота. Тогда Роберт предлагает подбросить ее до дома. Везет ее вверх по Истлейк к мосту Юниверсити, затем вверх по Рузвельта до Пятьдесят третьей улицы. Квартира Эрин — в доме на правой стороне. Роберт останавливает машину, и они с минуту сидят молча.

— С тобой было очень приятно, — говорит наконец Эрин.

— Да уж, прости за лишнюю болтовню.

— Ничего. — Она достает спичечный коробок и пишет на нем свой телефонный номер. Ох уж эти вездесущие спичечные коробки! — Захочешь еще поговорить — звони.

— Спасибо.

Эрин медлит, не спешит уходить.

— Хочешь добавки?

Добавки? Сложный вопрос. Эрин щурится на пузырек — кокса осталось немного.

— Бери себе.

Вложив пузырек Роберту в руку, Эрин многозначительно на него смотрит и только потом покидает салон. Уходит.

Роберт отъезжает за угол дома и принимает остатки кокса. Гладит зубы в общепринятом жесте торчков. Ночь предстоит долгая, приход продлится несколько часов, Роберту захочется еще белого. Или депрессантов — чтобы унять гудящие нервы. Хоть бы у Дженны осталась заначка валиума.

Нет, вы посмотрите! Всего несколько часов назад он еще хандрил у себя дома, потом резко поехал в клуб, нанюхался коксу и теперь возвращается туда, откуда начал. Сейчас он сядет на тот же диван, примется за тот же джин и загрустит еще больше — потому что наступит абстяг. Как сказал Бакару Банзай[21], куда бы ты ни пошел — своего ты достиг.

Глава 29

Где-то в час ночи Дженна проснулась от того, что Оскар метался по комнате, между окном и дверью спальни. При этом пес бурно дышал и порыкивал. Дженна вылезла из-под одеяла и выглянула в окно на старый бабушкин дом. Ничего подозрительного, впрочем, она не заметила. Чего это Оскар так всполошился?

Стоило отворить дверь спальни, как Оскар выбежал в коридор и дальше — к парадному входу. Как и предыдущей ночью, он принялся рычать и царапать дверь. На сей раз Дженна решила проверить, в чем дело. Нашла под кухонной мойкой фонарик, надела джинсы, толстовку и, прицепив к ошейнику поводок, вслед за псом вышла на веранду. Оскар тянул хозяйку за собой, едва не вырывая поводок у нее из руки.

Снаружи царила абсолютная тишина. Дженна спустилась с крылечка, посветила фонариком — ничего. Впрочем, Оскар тишиной не обманывался. Он порывался идти дальше, к воде.

Еще поведя по сторонам лучиком света, Дженна заметила на краю волнолома мальчика лет шести: крупная голова, красивые черные локоны. Дженна посветила прямо на него, и тот отвернулся, прикрыл лицо рукой. Казалось, он вот-вот сиганет вниз.

Дженна натянула поводок. Не дай бог, Оскар кинется на ребенка. Тихо зарычав, пес так уперся лапами в землю, что Дженна не смогла сдвинуть его ни на дюйм. Оскар гавкнул, и малыш, испугавшись большой собаки, полез на другую сторону волнолома.

— Постой! — окликнула его Дженна. — Ты не ранен?

Мальчик, успевший перекинуть через край стены одну ногу, замер. Взглянул на нее и уже готов был совсем скрыться за волноломом, но Дженна остановила его:

— Погоди же! Ты собаки боишься?

Ребенок не шевелился.

— Это хороший пес. Он сам тебя боится. Смотри, я сейчас привяжу его.

Дженна насилу оттащила Оскара к крыльцу и привязала поводок к перилам. Оскар принялся громко лаять; Дженна пошла навстречу мальчику.

— Меня зовут Дженна, а тебя? — спросила она, приближаясь к ребенку небольшими шагами — чтобы не спугнуть его.

Тот не ответил. Он только смотрел на Дженну странным взглядом.

— Как ты? Поздновато гулять одному, не находишь?

Мальчик молчал. Присев на корточки, он следил за Дженной. Она осторожно приблизилась еще на шаг. Дженна не хотела напугать ребенка и потому направила луч фонарика ему под ноги. Рассеянного света хватило, чтобы разглядеть его лицо: очень красивое, смуглое, овальной формы, немного загадочное и, пожалуй, какое-то не детское.

Несколько мгновений мальчик и Дженна смотрели друг на друга, словно застыв в подобии транса. Волны мягко бились о берег, и даже Оскар притих. И вдруг ни с того ни с сего мальчик спрыгнул с волнолома.

Оскар загавкал. Дженна взбежала на стену и посветила вниз фонариком. Мальчик стоял у самой кромки воды. Он обернулся.

Дженну тянуло к нему. Она чувствовала, что странный ребенок зовет ее за собой. Хотя он никак — ни словом, ни жестом — не подкреплял ее догадку. Дженна присела на краю волнолома и глянула вниз — до земли восемь футов. Тогда Дженна повисла на руках и спрыгнула.

От падения проснулась боль в поврежденной лодыжке. Она напомнила о себе, стрельнув по ноге аж до самого живота.

Дженна обернулась. Мальчик никуда не делся, только вошел в воду по щиколотку. Дженна похромала к нему.

От волнолома до края берега было всего футов двадцать, и Дженна остановилась, не дойдя до ребенка нескольких шагов.

— Вода не холодная? — спросила она.