Как Ворон луну украл

— Кстати, он на обезболивающем. Поэтому говорит не всегда внятно.

— Я и сама не совсем вменяема, хотя лекарства не принимаю, — пошутила Дженна, и миссис Фергюсон учтиво рассмеялась.

В палате она уступила Дженне свое место у изголовья койки. Джон Фергюсон несколько раз моргнул и посмотрел на Дженну. Только сейчас она заметила едва проступающие под одеялом очертания тела, иссохшего, почти лишенного жира и мышц. Вот откуда, наверное, пошел эпитет «кожа да кости». Скорее всего Джон Фергюсон исхудал задолго до инсульта, болел он давно, и организм его начал сдавать еще до приезда Дженны во Врангель.

— Вы ирландец по имени Фергюсон? — улыбнувшись, спросила Дженна.

Фергюсон улыбнулся в ответ и вздохнул. Справа от Дженны гудел аппарат искусственного дыхания: внутри цилиндров вздувались и опускались черные меха; к носу Фергюсона, доставляя в легкие кислород, тянулась прозрачная трубка.

— Мне жаль тревожить вас в такое время…

Он прервал ее вялым жестом и накрыл руку Дженны своей. Она была теплой. Добрый знак.

— Я хочу понять, что случилось, — сказала Дженна. — Поговорить с шаманом. Да, все это похоже на бред, и я не знаю, где правда, а где вымысел, однако разобраться нужно.

— Это не бред, — просипел Фергюсон, вдохнул и продолжил: — Я сам такое видел…

Он говорил медленно, но вполне осмысленно.

— Что вы видели?

Фергюсон поерзал, пытаясь устроиться поудобнее и положить голову так, чтобы можно было смотреть прямо на Дженну. Супруга поправила ему подушки, впрочем, без толку — Фергюсон наконец сдался и расслабился.

— Я пригласил шамана, и вместе мы стали чего-то ждать. Мне было смешно. Зато шаман вполне серьезно отплясывал вокруг костра.

Он замолчал, сделал вдох.

— Где он плясал? — спросила Дженна.

— В Тандер-Бэй. Шаман пришел изгнать духов. За это я ему и платил.

— И что дальше?

— Я вышел к пристани проверить самолет. Когда вернулся, шаман пропал.

— Пропал?

Фергюсон кивнул.

— Я думал, что он куда-то по своим шаманским делам отлучился. Я заперся в главном здании, у очага, и прождал до рассвета, но колдун так и не вернулся. На вторую ночь лес как будто взбесился: раздавались странные звуки, словно кто-то скребся в стены общественного центра.

— Кто-то? Кто?

— Не знаю. Скреблись одновременно повсюду. Потом в стену что-то ударило, и шорохи стихли. Я вышел проверить, в чем дело, и увидел его.

— Кого? — спросила Дженна.

— Существо, невиданное и страшное, — ответил Фергюсон и рассказал ей, что было дальше: как он перенес Ливингстона в центр, как тот принимал разные облики, как Фергюсон хотел развязать его и порезался… История, такая странная и непонятная, напоминала бред воспаленного разума. Фергюсон зациклился на совершенно ненужных — как думала Дженна — деталях. Он надолго замолкал, и Дженна постепенно мрачнела. Мрачнел и Фергюсон. В конце концов, он уже не живой человек в полном смысле этого слова. Существует исключительно благодаря достижениям науки, цель которой сегодня — продлить людской век. Лет двадцать назад он уже лежал бы в могиле. Впрочем, лет через двадцать он тоже бы умер. Чем мы старше, тем умнее, все лучше осознаем один факт: машины для продления жизни — на самом деле для здоровых, не для больных. Сама Дженна предпочтет не воскресать на больничной койке, пусть лучше сразу огласят ее завещание.

— Я смотрел ему в глаза. В эти черные глаза.

— Черные? — переспросила Дженна.

— Черные как уголья. «Развяжи меня, Джон», — просила тварь. Сердце у меня чуть не остановилось. Голос принадлежал уже не Дэвиду Ливингстону, а моему папаше.

— Как так? — не поняла Дженна. Фергюсон, похоже, теряет сознание, еще не поведав самого главного. Вот он закрыл глаза, и Дженна повторила вопрос: — Как такое возможно?

— Он слишком устал… — начала было миссис Фергюсон, но ее муж не дал прогнать Дженну. Он хотел закончить исповедь.

Признался, как подделал отчет Дэвида. Фергюсон совершенно не видел ничего плохого в этом маленьком преступлении. Что дурного могло приключиться? Однако два года назад, стоя на пирсе и глядя, как из моторки помогают выйти Дженне — а она смотрела в пустоту и тряслась, будто ее до костей продирал холод, — Фергюсон думал: это все его вина.

— Когда я вез вас в Кетчикан, мне хотелось умереть, — сказал он.

— Вы отвозили нас?

Фергюсон кивнул.

— Я смотрел вслед вашему самолету и хотел умереть.

Закрыв глаза, он тяжело вздохнул. Прошло несколько минут, и миссис Фергюсон подошла к нему, взяла за руку.

— Мне он об этом никогда не рассказывал, — призналась она. — Врачи предупреждали, что от лекарств у него могут начаться галлюцинации.

— Это не бред. Это воспоминания.

Миссис Фергюсон рассмеялась и покачала головой:

— Нет, не думаю.

Внезапно Джон Фергюсон открыл глаза и схватил Дженну за руку:

— Зачем вы здесь?

Пораженная резким жестом и неожиданным вопросом, Дженна нервно ответила:

— Хочу найти шамана.

— Я ждал вас.

Покачав головой, Дженна взглянула на миссис Фергюсон:

— Ничего не понимаю.

— Кажется, вам пора уходить, — ответила женщина, поправляя постель мужа. Она попыталась вытолкать Дженну за дверь.

— Почему вы пришли сейчас? — спросил мистер Фергюсон.

— Хочу найти своего сына.